Это было на открытой поляне, недалеко от места, где, как предполагали, произошло убийство. Тут же вблизи была и широкая просека.

«Как странно, что он всегда возвращается туда, — думал про себя Кольхаун. — Точно и вправду он выбирает путь. Впрочем, эти места выбирает лошадь потому, что трава здесь вкуснее. Ну что же, будем надеяться, что и сегодня я встречу его. Если нет, мне остается заехать в заросли и повеситься… А чего мне, собственно, бояться, поскольку мустангер благополучно сидит в тюрьме? Какие улики? Один только кусочек свинца. Но его я должен достать, если бы мне и пришлось загнать коня до смерти».

— Силы небесные! Что же это такое?

Последние слова Кольхаун произнес вслух и в ужасе натянул поводья, так что его мустанг чуть не встал на дыбы.

Солнце показалось над горизонтом прерии, оно стояло за спиной всадника. Перед ним по краю неба простиралась полоса сиреневого тумана — это были испарения, поднимавшиеся от лесных зарослей, расположенных невдалеке. Деревья не были видны, они были все скрыты под воздушной пеленой, словно за занавесью из сиреневого газа, которая поднималась высоко над их макушками и сливалась с синевой неба.

На фоне этой завесы или же за ней появилась движущаяся фигура, настолько странная, что могла показаться совершенно неправдоподобной тому, кто никогда не видел ее раньше. Это был всадник без головы.

Но в таком виде еще никогда и никто его не видел, не исключая и Кольхауна. Нет! Сейчас всадник выглядел совсем иначе. По своим очертаниям он был тем же, но по размеру в десять раз больше.

Это был уже не человек, а великан. И не лошадь, а животное с очертаниями лошади, но вышиной с башню.

И это еще не все. В его облике произошла еще большая перемена. Перемена еще более необъяснимая, если тут вообще было возможно что-нибудь понять. Он ехал уже не по земле, а по небу. Причем и лошадь и человек были перевернуты, вверх ногами. Копыта коня были отчетливо видны на верхнем крае пелены, а плечи всадника — я чуть было не сказал: голова — почти касались линии горизонта.

Серапэ, наброшенное на плечи всадника, не спадало с них, вопреки закону тяготения. Также непонятным образом держались в воздухе и поводья и длинный хвост лошади. Этот чудовищный призрак двигался медленным, неторопливым шагом. Кольхаун глядел на него, оцепенев от ужаса.

Но вот послышался легкий удар копыт по траве прерии.

Кольхаун понял, что перед ним — настоящий всадник, если только можно назвать настоящим всадника, от которого упала такая чудовищная тень.

— Это мираж! — воскликнул капитан. — Каким же дураком я был, что поддался такому обману! Вот он, виновник моего испуга! А ведь я только его и ищу. И так близко! Ну, а теперь — вдогонку! И пусть мне придется скакать хоть на край Техаса, но я догоню его.

По широкому раздолью прерии во весь опор мчатся два всадника. Под каждым из них быстроногий мустанг. Под одним — гнедой, под другим — серый. Один всадник преследует другого.

Тот, кого преследуют, без головы. А тот, кто преследует, — с головой; в этой голове созрело безумное решение.