28 июня: Свершилось! Наконец-то я перестану глотать пыль в Москве и отправляюсь в летний лагерь. Причем не один, а со всей нашей роковой группой. Собственно, в лагерь таких переростков обычно не берут, но мы пообещали начальнику, что будем устраивать концерты и обязательно победим на смотре лагерной самодеятельности. Тот долго думал, сомневался, но потом взял с нас слово не пить, не курить, не хулиганить иным образом (что он имел в виду — я так и не понял) и разрешил поехать.

Сегодня с ансамблем ходили на медкомиссию для лагеря. Смех один. Зачем она делается — не понятно. Меня особенно этот… как его… нервный патолог развеселил. Такой странный дядька. Дергает плечом, головой и периодически криво улыбается. Он долго и осторожно колотил меня молотком по коленке, добиваясь, чтобы нога дернулась. Но то ли он все время не туда попадал, то ли у меня нервы — как канаты, нога все никак не дергалась. Наконец, патолог подошел поближе и как вдарит в коленку изо всей дури. Нога у меня резко выпрямилась и попала врачу прямо по этим… в смысле, по достоинствам. Тот завыл как раненый удод и заорал: «Вот! Опять! Сколько можно?». Но потом успокоился и меня отпустил с миром, написав на бумажке, что я здоров.

А с Толяном ему не повезло еще больше. Толян же — бандитское дитя улицы и на таком осмотре практически в первый раз. Раньше он все эти осмотры имел в виду далеко и надолго, но начальник лагеря предупредил, что без справки никого в лагерь не пустит. Толян, ничего плохого не подозревая, сел на стул, а этот пряник, памятуя печальный опыт со мной, загородил верх своих брюк подносом, подошел к Толяну и как вдарит ему молотком по коленке! А Толян же — нервный, как и все трудные подростки. Нога у него не дернулась, а вот кулак дернулся со страшной силой, и этот нервный патолог улетел, опережая свой молоток, прямо в шкаф со всякими медикаментами. Разбил стекло головой, упал и затих. Толян даже немного испугался. Он и так еле избежал колонии для малолетних негодяев, после того как уронил свой портфель с ящиком пива прямо на голову директору со второго этажа школы, а тут еще — на тебе: патолог дохлый у разбитого шкафа лежит.

Толян с испугу начал доставать из разбитого шкафа всякие склянки и совать их под нос доктору. Где-то на пятом пузырьке с надписью «C2H5OH» патолог очнулся, выдрал пробку зубами, опорожнил весь пузырек, посмотрел мутными глазами на Толяна и спросил: — Где я?

— Вы, дяденька, в районной поликлинике, — вежливо ответил Толян, который жутко обрадовался, что доктор все-таки очнулся.

— А что я тут делаю? — слабым голосом спросил доктор. — Я что — заболел?

— Нет, — сказал Толян. — Вы тут доктором работаете. По коленкам детям стучите.

— Господи! Какое счастье! — возвел глаза к небу доктор. — А я еще собирался учителем в школу пойти работать. Как хорошо, что мамочка, царствие ей небесное, меня отговорила!

— Простите, доктор, — напомнил о себе Толян. — А вы мне справочку дадите, что я здоров?

— А у тебя реакция нормальная? — вернулся к своим обязанностям нервный патолог.

— Вполне, — скромно сказал Толян. — Вон, вы от моей реакции даже в шкаф влетели.