– Эта штуковина быстро ездит? – игриво подняв брови, пробормотала Джада, когда их губы наконец разъединились.

Дункан ответил ей своей улыбкой, такой же проказливой. Включив передачу, нажал на педаль газа и рванул с места. Машина понеслась по ярко освещенным улицам. Джаду больше не преследовали призраки прошлого, а наоборот, увлекали вперед обещания будущего.

Ибо в этом мире любому человеку достаточно одной жизни.

16 часов 44 минуты

– Спасибо за то, что подбросил, – сказал Грей, закидывая на плечо сумку с вещами и выбираясь из джипа.

В ответ Ковальски лишь поднял руку. Попыхивая сигарой, великан нагнулся к открытой двери.

– Она была отличным товарищем, – с несвойственной ему серьезностью искренне произнес он. – Мы ее никогда не забудем. Как и ее дядю.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил его Грей, захлопывая дверь.

Погудев на прощание клаксоном, Ковальски рванул в поток машин, едва не зацепив автобус.

Подойдя к своему жилому комплексу, Грей двинулся через газон, припорошенный первым снегом, который придал всему вокруг девственно-чистый, нетронутый вид, скрыв под белым покрывалом все отталкивающие стороны жизни.

Час назад Грей прилетел из Италии с похорон. Вигора отпевали с почестями в соборе Святого Петра. Точно так же Рейчел провожали в последний путь одетые в парадную форму карабинеры. Гроб с ее телом был накрыт государственным флагом, у могилы прогремел траурный салют.

И все же Грей не нашел в этом ни радости, ни успокоения.

Это были его лучшие друзья – и ему будет их очень не хватать.

Он поднялся в свою пустую квартиру. Сейхан все еще оставалась в Гонконге, медленно восстанавливая отношения со своей матерью. Они разыскали жену Чжулона. Беременная женщина содержалась в плену на маленьком островке неподалеку от Гонконга. Боевики Гуань-инь освободили ее, и, по словам Сейхан, она возвратилась в Португалию.

В Макао триада «Дуан чжи» с беспощадной жестокостью заполнила вакуум власти, образовавшийся со смертью Чжулона. Гуань-инь находилась на пути к тому, чтобы стать новым хозяином Макао. Используя свое положение, мать и дочь уже работали над тем, чтобы улучшить жизнь женщин в этой бывшей португальской колонии, во всей Юго-Восточной Азии. Начали они с организованной проституции, установив новые, четкие, более человечные стандарты.

Грей подозревал, что эти усилия направлены в том числе и на разрушение забора, за долгие годы разлуки разделившего мать и дочь. Облегчая ношу других женщин, на чью долю выпали те же испытания, Гуань-инь и Сейхан помогали самим себе. Стараясь сделать светлым настоящее, они заглушали боль своего жестокого прошлого, лучше узнавая друг друга.

Но этим не ограничивались заботы Сейхан. Она взяла на себя задачу помочь беспризорным монгольским детям, этим бездомным мальчишкам и девчонкам, которые провалились в зловонное подземелье города, с трудом ищущим дорогу в новый мир. Грей понимал, что, помогая им, Сейхан спасает того ребенка, каким когда-то была сама.

Приехав в Монголию, Сейхан также справилась о Хайду. Молодая монголка уже выписалась из больницы; рана в животе, полученная от стрелы, зажила. Сейхан нашла свою подругу в родительской юрте, где та обучала молодого сокола, своенравную птицу с золотым оперением и черными глазами.