…
(K) Вот так жил спокойно, а потом меня придавило любовью, словно гранитной плитой… Только о тебе думаю. Всё время.
…
(S) Кицунээээээ))) Всё! Хватит!
(K) Тебе смешно?
(S) Немножко!
(K) Сайонара, тогда ответишь на один очень сокровенный и важный для меня вопрос?
(S) Конечно…
(K) Какой у тебя размер груди?
…
(S) Еще раз пишу: дурак! Заблокирую тебя…
(K) Нет! В нашей стране запрещена эвтаназия! А ведь я безнадежно болен любовью. Хотя, если я тебе надоел… Не мучай. Блокируй. Зачем мне жить в мире, в котором рядом нет тебя?
13
Юрий Михайлович торжественно положил на стол плитку молочного шоколада.
– Пожалуйста! – довольным голосом проговорил он. – В это воскресенье не забыл!
– Пап, но ты уже задолжал две шоколадки! – рассмеявшись, проговорила Оля.
– От сладкого зубы портятся! И кожа! – проговорила Ксения Борисовна, расставляя на столе чашки.
«И в боках разносит» – с досадой подумала Оля. Уже какую неделю она не могла начать ограничивать себя в сладостях и выпечке… Уж такой пример перед глазами! Стройная Цвета в облегающей спортивной форме, на которую пускают слюни все парни-десятиклассники на уроке физкультуры…
– Ладно, ограничимся одной плиткой! – вздохнула Оля.
– Ну как прошла твоя очередная неделя в школе, птенчик? – обратился к дочери Юрий Михайлович. – Я столько времени пропадаю на новой работе… Когда возвращаюсь, ты уже, поужинав, торчишь целыми вечерами в своей комнате!
– Всё с кем-то переписывается! – поддакнула Ксения Борисовна.
– Переписываться законодательством не запрещено! – покраснев, в свое оправдание воскликнула Оля.
– Ты бы столько времени урокам уделяла! – покачала головой Ксения Борисовна. – Представляешь, Юр, на неделе за самостоятельную работу по алгебре двойку получила! Сдала пустой листок на проверку…
– Это был новый материал, и я его не сразу поняла! – принялась объяснять отцу Оля. – Но уже во всем разобралась! И переписала работу! Это случилось еще во вторник…
В тот день Оле было совсем не до алгебры! Как и в последующие дни, когда она в школе практически не общалась с Женей… Рина, словно нарочно вцепилась в нее, и следовала всюду тенью, боясь, что Потупчик окажется рядом. Олю это напрягало. Воробьева не могла взять в толк, почему Рина так ревностно относится к Жене? Неужели все дело в том, что общение с ним так испортит репутацию? А что, если она правда ревнует? Вдруг между ними что-то было? Слишком яро Синицына реагирует на любые разговоры о рыжеволосом неформальном парне…
– О чем же ты думаешь на уроках? – всплеснула руками Ксения Борисовна. – Одна любовь на уме…
Оля посмотрела на папу, который внезапно снова помрачнел.
– Что плохого в любви? – спросила она, не сводя взгляда с отца. – Когда она нечаянно нагрянет…
Отец закашлялся. Нет, с ним точно что-то не то!
– У нас есть в школе одна девочка, – начала Оля, – ее зовут Цветолина!
– Как? – растерянно переспросил Юрий Михайлович.
– Цветолина! – повторила Оля. – Так вот, ее отец ушел в другую семью, к маме одиннадцатиклассника, с которым у Цветы вражда…
– Как в кино! – пробормотала мама.
Отец же снова нервно схватился за край скатерти. Тогда Оля продолжила: