Ко всем этим неприятностям следует добавить ещё одну: наше судно получило пробоину. К счастью, я первый обнаружил её. Вода хлестала из неё с невероятной силой.

Я прекрасно понимал — нельзя терять ни минуты!

Меня тут же осенила счастливейшая мысль. Как был, не раздеваясь, я плюхнулся на эту дыру и заткнул собой пробоину.

Течь прекратилась.

Корабль был спасён. Я сидел на дыре до тех пор, пока не пришли плотники и искусно не залатали её.

Полгода спустя, возвращаясь в Европу, мы снова оказались в этих водах и снова встретились с китом. Но на этот раз — с мёртвым. Он покачивался на волнах, занимая своей тушей около полумили.

Мы спустили шлюпки, чтобы вблизи посмотреть на это чудовище, и обнаружили торчащий из его огромной пасти наш якорь. С большим трудом нам удалось вынуть его оттуда. К нашей неописуемой радости, во рту у кита мы обнаружили не только якорь, но и сорок метров корабельной цепи, которая вся помещалась в дупле его гнилого зуба.

Через неделю мы прибыли в Италию. В один прекрасный летний день пошёл я искупаться в море. Вода была тёплая, я плаваю очень хорошо, поэтому заплыл далеко от берега.

Вдруг вижу: с широко разинутой пастью прямо на меня плывёт огромная рыба.

Деваться некуда. Поэтому я весь съёжился, подтянул колени и прижал их к телу, а когда рыба подплыла, нырнул к ней прямо в глотку, проскользнув мимо острых зубов, и сразу очутился в желудке.

В желудке у рыбы было совершенно темно, но зато очень тепло и уютно. Места тоже было достаточно.

Моё присутствие, видимо, вызывало у рыбы неприятные ощущения, и она, надо полагать, охотно бы от меня отделалась. Я кувыркался и прыгал, стараясь раздразнить рыбу самыми невероятными выходками, и даже попробовал сплясать шотландский танец.

Рыба дико взвыла от боли и почти вертикально приподняла половину туловища над водой. Тем самым она привлекла внимание плывущего мимо итальянского торгового судна.

Как раз этого я и добивался! Моряки убили её гарпунами и втащили на борт.

Я услышал, что люди на палубе обсуждают, как лучше всего разрубить рыбу. Мне стало очень страшно. Я боялся, что топорами они могут задеть и меня.

Но, к счастью, всё обошлось. Матросы вспороли рыбе брюхо, и, как только мелькнул луч света, я стал громко кричать, взывая о помощи.

Невозможно описать их ужас, когда они услышали человеческий голос, исходивший из рыбьего брюха. Но ещё больше они удивились, когда увидели человека в купальном костюме, вылезающего оттуда на волю.

Я приветствовал их лёгким поклоном, а они любезно предложили мне подкрепиться, что я и сделал с превеликим удовольствием.

Затем я прыгнул в море и поплыл на берег за своей одеждой.

За несколько месяцев до моего последнего возвращения в Европу султан, которому я был представлен как римским, так и русским, и французским послами, поручил мне выполнить чрезвычайно важную миссию в Каире.

Я пустился в путь по суше в сопровождении многочисленной свиты.

Не успел я отъехать и нескольких миль от Константинополя, как увидел маленького тощего человека, быстро бегущего по полю. К каждой его ноге было привязано по тяжёлой гире, однако он летел как стрела.