Отведав вина, султан в восторге воскликнул:

— Дорогой Мюнхгаузен, разрешите спрятать эту бутылочку подальше от вас! Я хочу выпить её один. А вы сумеете раздобыть для себя ещё одну такую же.

Он спрятал вино в шкафчик, а ключи от шкафчика сунул себе в карман. А затем позвонил в колокольчик казначею.

О, сколь радостным показался мне этот серебряный звон!

— Пусть мой друг Мюнхгаузен возьмёт из моей казны столько, сколько сможет унести за один раз его слуга, — сказал он, обращаясь к своему казначею, появившемуся на пороге.

Казначей низко поклонился своему господину и повёл меня в сокровищницу султана, доверху набитую драгоценностями. Я же взял с собой своего силача. Он взвалил себе на плечи почти всё золото, которое там было, и мы со всех ног устремились к морю. Там уже стоял нанятый мною корабль, на котором ждали нас остальные слуги. Нагрузив его до отказа, мы подняли паруса и вышли в открытое море, стараясь как можно быстрее уйти в безопасное место.

Но случилось то, чего я больше всего опасался. Казначей, оставив незапертыми двери и ворота кладовых — ведь запирать их теперь не было особой надобности, — со всех ног бросился к великому султану и поведал ему о том, как широко я истолковал его разрешение.

Великий султан, выслушав его, пришёл в ярость и тут же приказал своему адмиралу немедленно со всем турецким флотом пуститься за мной в погоню.

Не успел я поэтому отплыть и двух миль, как увидел, что за мной на всех парусах мчатся боевые корабли.

Я решил, что пришёл мой последний час. Но тут как раз подошёл ко мне мой ветродув.

— Не бойтесь, они нас не догонят, — сказал он и с этими словами встал на корме нашего корабля, направив одну ноздрю на турецкий флот, а другую — на наши паруса.

Поднялся такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань. Наш же корабль, подгоняемый моим могучим слугой, помчался так быстро, что через несколько часов мы благополучно прибыли в Италию.

Надо сказать, что из сокровищ султана мне досталось совсем немного, ибо в Италии, в силу моей непомерной доброты, большую часть моих богатств я роздал уличным нищим, а из того, что осталось, почти всё у меня отобрала по дороге в Рим банда придорожных грабителей.

На месте мне не сиделось, я жаждал новых приключений и подвигов, и поэтому, как только услышал о войне, разразившейся между англичанами и испанцами, сразу поспешил на помощь англичанам.

Испанцы в то время осаждали крепость англичан.

Я захватил с собой из Лондона отличную подзорную трубу. С её помощью мне удалось обнаружить, что неприятель направил дуло пушки в сторону расположения нашей батареи и собирается выпустить из неё ядро. Я сообщил об этом генералу и с его разрешения приказал, чтобы на место, где я стоял, была поставлена самая что ни на есть большая пушка.

Скажу без хвастовства: в области артиллерии я не знаю себе равных. Поэтому и не сомневался, что задуманное мною непременно сработает.

Итак, чуть только подкатили огромнейшую пушку, я направил её дуло прямо в дуло пушки испанцев и, уловив момент, когда их артиллеристы поднесли фитиль к орудию, дал сигнал стрелять.