— Ага…

— Ближайший к нам бункер на связь не вышел. Бункер Старого Капитана. Главным там был Ермолин Борис Ренатович. Бывший капитан рыболовного траулера. Они молчат…

— Мы перешли к обсуждению цели вылазки?

— А цель проста, Охотник. Я, поняв, каких глупостей натворил с этой изоляцией, пытаюсь исправить ситуацию. Если ты ожидал, что я пошлю тебя к Столпу или внешним границам нашего мирка — ты ошибся. Нам нужно срочно наведаться к соседям с дружеской дипломатически-торговой миссией. Объехать все ближайшие бункеры и оценить происходящее там. Повторю — в земных радиорубках сидят луковианские медоточивые связисты. Что происходит? И ты еще со своей кражей батарейки… и почему молчит бункер Ермолина?

— Причин молчания может быть много…

— Много — согласился Михаил Данилович — Мы продолжаем вызывать его, но пока тишина. Что скажешь, Охотник? Если готов — то мы начинаем сбор экспедиции.

— Мой вездеход?

— Он один. Если я могу рискнуть чужим ради своего дела — то так и поступлю. Уж лучше я потеряю твою машину, чем наши, что нужны для общих нужд.

— Справедливо… Михаил Данилович… скажите… чего вы боитесь?

— Я? — заглянув мне в глаза, старик развел руками — Всего боюсь. Даже тебя боюсь и тех изменений, что ты несешь с собой. Мы привыкли жить в нашем славном теплом тихом замкнутом мирке, подпитанном бессмертием. И пару дней назад меня осенило — мы ведь реально как консерва с килькой в томатном соусе. Спрятались за тонкой жестью и хранимся благодаря пропитавшим нас консервантам псевдо-бессмертия. Килька может храниться долго… но что она решает? Ничего! И храниться мы можем ровно до тех пор, пока нашу жестяную оболочку не пропорет острый консервный нож…

— Погодите…

— Войны! Я боюсь войны, Охотник! Я не учел, что первые годы наши виды тратят на выживание, затем на усиление живучести, а потом мы начинаем тратить все наше время на исследования окружающего мира! Это заложено в нашей натуре! И с каждым новом шагом мы находим что-то новое… техника, оружие, энергия, знания, возможности… И если мы замкнулись ради спокойствия и тишины, то другие, судя по всему, начали расширять свое влияние, начали торговать, налаживать дружеские связи, а может и… поглощать. Я вдруг осознал, что все эти годы мы в нашем Бункере дружно сидели у черного заледенелого окна и слушали шум снежной метели. И нам этого хватало. А вот чего мы не видели в том окне, так это чужих упорных экспедиций, пробивающихся сквозь снежные торосы… И теперь… — испустив долгий выдох, Михаил Данилович сжал кулаки еще крепче — Теперь я боюсь стать тем дураком, что закрыл наглухо ставни и не заметил как вся деревня сгорела. Огонь уж к избе подбирается, а я все сплю…

Я молчал. А старик продолжал глухим голосом выплевывать слова:

— И ради чего мы закрылись, Охотник? Ради дополнительных десяти-пятнадцати лет жизни? Так ведь мы уже по восемьдесят и больше годков прожили! Даже если завтра умру — за моими плечами долгая необычная жизнь. Мне не о чем сожалеть. Однако мы предпочли наглухо закрыться, чтобы скрыть наш источник продления жизни от остальных. Помнишь сказку про тот сад, где растут молодильные яблоки?