– Что, госпожа? – Величана все же уловила слова «брудир мин» – «мой брат» и обеспокоилась.

На Мистину она смотрела во все глаза – с изумлением, почтением и еще каким-то странным чувством. Перед ней был Лют – только на семнадцать лет старше и с горбинкой на носу от давнего перелома. Глаза были другие, выражение лица другое, и чувствовалось, что это совсем другого нрава человек, но черты были почти те же, и это поражало, будто она через блюдо самовидное заглянула в будущее Люта.

Мистина подошел ближе, не скрываясь, окинул ее пристальным изучающим взглядом, улыбнулся:

– Я был на том пиру, когда тебе нарекли имя. Шестнадцать лет назад. Ты знаешь, кто я?

– Да, го… воевода. Ты – Мистина Свенельдич, старший брат… Я знаю, что ты был… Моя мать мне в приданое отдала те подвески греческие, что ты ей преподнес.

– Вот как! – Мистина сам давно забыл, какие дары тогда вручил Унемысловой княгине.

– Я привезла их.

– Ну, поглядим. Ты не в печали, значит, веришь, что твой муж жив?

– Муж? – Величана взглянула на него будто в удивлении и вновь опустила глаза.

Мистина вежливо, но уверенно коснулся ее подбородка и заставил поднять лицо. Заглянул в зеленые глаза, читая в них удивление и любопытство. Еще раз улыбнулся, понимая, откуда эти чувства и почему сейчас, глядя на него, она едва помнит о каком-то муже.

– После о муже потолкуем, – сказала Эльга, не в силах думать обо всем сразу. – Ступайте.

Мистина поцеловал Величану и отпустил; та ушла с Беляницей и служанками.

Когда Величана вслед за ключницей вышла на крыльцо, со скамьи под навесом, где сидели оружники-телохранители, кто-то поднялся и шагнул к ней. Величана, еще не опомнившись, вздрогнула и тут же узнала Люта. В душе плеснуло облегчение: все вокруг было чужое, незнакомое, сулило ей неведомо что, а Лют казался самым близким человеком на свете, ближе матушки родной. Ей хотелось броситься к нему, обнять и прильнуть, но она лишь прижала руки к груди – на них смотрел весь двор, челядь, оружники. Даже бояре, стоявшие перед дверью гридницы в ожидании, пока свои отроки подведут им коней.

– Как ты? – быстро спросил Лют. – Все хорошо?

– Я видела твоего брата! – шепнула Величана. – Я сразу его узнала, вы так похожи!

– И что? Что он тебе сказал?

– Сказал… – В смятении Величана уже не помнила, о чем они говорили. – Поцеловал меня…

На лице Люта отчетливо отразилось облегчение. Поцелуй его старшего брата, как догадалась Величана, значил больше, чем просто хозяйский привет гостье.

– Слава богам! С тобой все будет хорошо. – Сам наконец избавившись от тревоги, Лют улыбнулся ей, и Величана невольно заулыбалась в ответ.

От восхищения красотой его улыбки Величана забывала обо всем. Лют не знал заранее, как его брат расценит всю эту повесть. Но если Величана ему понравилась и он примет их сторону, возвращения к Етону ей можно не бояться.

Оставшись с Мистиной вдвоем, Эльга выпила воды и села на скамью. Воевода встал перед ней. Несколько дней перед этим Эльга столько думала о гостье из Плеснеска – но теперь все ее мысли занимала Малуша, так часто мелькавшая перед глазами и привычная, как эти вот красные туфли царьградской работы, которые Эльга носила дома.