Идти к ней послам привелось между двумя рядами ее приближенных: с одной стороны выстроились бояре и лучшие мужи земли Полянской, с другой – оружники княгини. У бояр блестели возле поясов рукояти мечей в золоте и серебре, отроки держали секиры. Именно так встречал гостей и сам василевс в Мега Палатионе. Только вот золотых львов, способных рычать и шевелить головой, у Эльги не было. «Мы – твои львы! – усмехнулся Мистина, когда она ему пожаловалась. – Хочешь, я на них порычу?»

Вспоминая об этом, Эльга сдерживала улыбку, глядя на приближающихся греков. Напомнила себе: нужно говорить им «ромеи», как они сами себя называют, а прозвище «греки», которое им дали народы славянских языков, они считают обидным.

Посольство возглавлял магистр по имени Роман, племянник Артемия, логофета дрома, с которым Эльга виделась в Царьграде. Он родился в правление Романа Старшего и был окрещен в честь василевса, как принято у греков. Русам, по чьим обычаям княжеское имя означало притязания на власть, обилие в Греческом царстве Романов, Константинов, Львов, Василиев и Михаилов казалось странным и опасным.

Из остальных знакомый был только протоспафарий Калинник и два переводчика, а прочие все – новые лица. Роман произвел на Эльгу приятное впечатление: это был мужчина выше среднего роста, лет сорока, довольно смуглый, с таким живым молодым лицом, что седина на висках среди темных волос казалась неуместной и лишь подчеркивала блеск карих глаз. Взгляд пристальный, но добрый и самую малость лукавый, как у взрослого, подбивающего детей на проказы. Легкая улыбка почти не покидала его глаз, и оттого Эльга поначалу всякий раз сомневалась – не шутит ли он? Под шелковым скарамангием с очень длинными рукавами было не разглядеть его тела, но по движениям крепкого прямого стана бояре видели, что это, пожалуй, неплохой боец.

Начал Роман с вручения Эльге послания от василевсов Константина и сына его Романа – на голубом пергаменте золотыми буквами были начертаны слова приветствия и предложения дружбы. Спросил Роман, увидит ли он архонта Сфендослава – что того нет в Киеве, он уже знал.

– Мой сын отправился на Волынь принимать наследство Етона из Плеснеска, обещанное ему шестнадцать лет назад, – ответила Эльга. – Эти земли важны для нас, ибо через них пролегают важные торговые пути в земли морован, баваров, саксов и франков. Возможно, князь не вернется этим летом – ему требуется время, чтобы утвердить свою власть в тех краях.

– Ну что ж, для меня будет честью обсуждать наши дела с тобой, архонтисса. – Роман с достоинством поклонился. – Ваш народ с глубокой древности славится могучими правительницами. Еще Скилак из Карианда в своем описании побережья Понта указывал, что савроматы управляются женщинами, а Полиэн оставил нам рассказ об одной из них – царице Амаге. Геродот поведал нам о царице Томирис, что победила самого Кира, царя Персии, а Ктесий – о царице Зарине. Я благодарю Бога, что мне привелось увидеть наследницу этих выдающихся женщин.

Магистр Роман продолжал улыбаться, но Эльга успела заметить проблеск недовольства в его блестящих карих глазах. Греки, разумеется, знали, что за человек Святослав: отважный, нетерпеливый, упрямый, он ненавидел возню с долгими переговорами и рад был бы поскорее завершить дело. К тому же ему должно было понравиться то, что Роман от имени цесарей собирался предложить. Но его мать – иное дело: женщине не придется по душе просьба отправить воинов в чужие края. А что она умна, не поддается на лесть и подарки, к тому же имеет столь же неглупых и упрямых советников, греки знали еще со времен ее поездки в Константинополь.