— Не забывайте о нехватке снарядов, товарищ полковник, — проворчал Суслов. — Через несколько минут ведения огня орудия превратятся в красивое оформление наших позиций.

— Вы еще умудряетесь шутить, Николай Федорович, — раздраженно отмахнулся комполка. — Чертовы снабженцы, мышей не ловят, не понимаю, почему не подвозят боеприпасы…

— Да везли уж, — вздохнул начштаба. — Вчера колонна с минами и горюче-смазочными материалами под Тепийоки попала в засаду. А это, между прочим, наш глубокий тыл. Финны применяют партизанскую тактику. Их отряды сидят в лесах, куда нам не забраться, там у них оборудованные базы, все условия. Резко налетели, подорвали несколько машин, остальные забросали бутылками с зажигательной смесью и убрались обратно в лес. Пытались их преследовать, да только людей напрасно положили…

— Ладно, — насупился Уматов. — Наступление должно продолжаться, какую бы цену мы за это ни платили. В Путоярве финских войск нет, но остались мирные жители — те, что отказались уходить в тыл. Севернее города — сплошные хвойные леса и лишь одна дорога на Кохтлу, которая уже является частью главной оборонительной линии. Понимаю, старший лейтенант, что ты устал после вчерашнего, но придется снова потрудиться. Потом отдохнем. Только ты и твои люди побывали на позициях противника, знаете, что там, — хотя бы отрывочно. Получай приказ: силами своего взвода провести разведку, выявить слабые стороны противника на нашем участке. Прощупать фланги — не поверю, что там отсутствуют слабые места. Капитан Киймаа нарисовал схему укреплений со всеми огневыми точками. Но финны не дураки, верно? Знают, что офицер попал в плен и мы все из него вытянем. Они уже перегруппировали свои силы, и накрыть их минометами мы не можем. Ваша задача — выявить огневые точки, способные нанести наибольший урон. По ним и ударим артиллерией, после чего пехота пробьется к первой линии обороны. А если закрепимся на ней, дальше — легче. Ты грамотный военный, старлей, справишься малыми силами. У тебя в запасе не больше трех часов. К вечеру высота и Путоярве должны быть взяты — пусть даже нам всем придется тут лечь костьми…

В горле неприятно заскребло. Паршивый холодок заструился по спине.

— Я понял, товарищ полковник. Разрешите выполнять?

— Подожди, Мечников, — встрепенулся Уматов, — скорбный лик не делай — не на смерть идешь. Мне ваши трупы не нужны — от них ни жарко ни холодно. Прояви смекалку, сделай все, как надо. И пойми, что от тебя зависит многое. Сколько человек у тебя во взводе?

— Восемнадцать, товарищ полковник… Было больше, мы потеряли семерых.

— Этого хватит. Не числом, как говорится, а умением. А люди у тебя что надо, каждый десятка стоит… Да, и еще. Мы считаем, что это очередная уловка финнов, но все же… Дозорные посты на скалах и на опушке наблюдают отсутствие активности противника на переднем крае.

— Нельзя ли подробнее, товарищ полковник?

— Пусто там, — усмехнулся начштаба. — Никто не мелькает, не бряцает оружием, нет дыма от костров. Обычно мы видим хоть какую-то активность, а сегодня с раннего утра — ничего. Мы считаем, что это примитивная хитрость — вроде как поняли, что Киймаа все разболтает, и поспешили уйти, выровнять, так сказать, линию фронта. А сами по-прежнему там, соблюдают режим тишины, все у них готово к бою, и стоит полку двинуться вперед, размажут в лепешку…