Недосыпая ночей, поднимались чумаки на рассвете и двигались до обеда на восход солнца, а потом — за солнцем и уже под вечер — от него: спешили, пока была сухая дорога. И так каждый день.

В тот предпоследний день, когда надо было поворачивать на юг, к морю, к Таганьему Рогу, тоже спешили. Солнце в то утро вынырнуло какое-то заспанное, оно будто поманило за собой, указало, где его искать, и спряталось. И только примерно уже в полдень появилось снова: чистое, ясное, ласковое. И всё вокруг сразу стало шире и милее.

Ещё не наступил вечер, но передний воз остановился. На нём поднялась высокая тычка — внимание. Атаман прошёл в степь, огляделся и подал знак обозу — съезжать с дороги.

Обоз стал лагерем на том же месте, где останавливались чумаки-каменчане весною. Невдалеке виднелся тот же поросший тёрном бугор, из-за кустов, словно притаившись, выглядывали каменные бабы, во все концы разбегался волнистый простор, только там уже играет не изумрудно-зелёное кипение, а седеющие ковыльные плёсы, протянулись густые дымчатые полынные полосы, рослые травы сровняли промоины, заполнили широкие ложбины, — казалось, там прячутся сайгак, лиса и заяц; птицы ещё не собираются в стаи, кроме говорливых весёлых скворцов; ещё слышен щебет и писк, а на буграх уже протянулись желтоватые полосы, но ещё играют, ещё привлекают переливчатые краски полуденного лета.

Здесь, вблизи дороги, должен быть продолжительный отдых.

Сразу же, как только расположились, все, кто был свободен от лагерных обязанностей, отправились к обрыву, где Савка нашёл горючий камень.

Чумаки продвигались медленно, путаясь в высокой, потрёпанной ветром траве, хотя всем не терпелось скорее прибыть на место.

— Вон там… — показал рукою Савка, когда подошли к глубокому и длинному оврагу.

Но, кроме чёрных, уже застывших потёков, которые сбегали вниз по стенам оврага, никто ничего не увидел.

— Наверное, кто-то забрал или его смыло водою, — высказал догадку Савка, удивлённый, как и всё, что угля нет. — Да, кто-то забрал, — повторил он. В его голосе слышалась тревога.

Да и как же не тревожиться! Сколько было измерено длинной степной дороги! Какие были надежды! И вот…

"Был же он! Был!" — хотелось крикнуть Савке во весь голос. Но разве этим делу поможешь? И он молчал. Молчали и огорчённые чумаки. Потупившись, они пошли вдоль оврага на юг. Но овраг дальше расширялся, мельчал и покрывался травою. Чумаки, пригорюнившись, вернулись назад.

— А то ли это место? — спросил Гордей.

— Конечно, то! — чуть не выкрикнул Савка, обрадовавшись, что с ним хоть заговорили. — Я приметил тогда вот эти два куста боярышника…

— Боярышника в степи много, — сказал кто-то с упрёком.

— Но память у хлопца дай бог каждому!

— Не может быть, чтобы Савка ошибся.

— А посмотрите, вон поперёк какая-то чёрная полоса.

— Да, будто бы уголь…

— Будто глыбы…

Чтобы добраться до этой чёрной полосы, чумакам пришлось спуститься на дно оврага, а потом лезть по его откосу вверх. Радости чумаков не было предела — они увидели уголь. Но как взять его отсюда?

Решили обратиться за советом к своему человеку — к кузнецу Даниле. Кто-кто, а уж он-то наверняка знает, где здесь наилучшие залежи этого горючего камня и как его добыть из-под земли.