Как толком обращаться со свиньями, да еще не так давно опоросившимися, никто и понятия не имел, поэтому решили не рисковать и с места на место Машку, как ее невзначай окрестил Резинкин, не таскали.

Как ни удивительно, Сизов справлялся с поставкой жрачки солдатам и свиньям не хуже Валетова. Также у него неплохо получалось и посуду мыть. После того как исчез Ануфриев, желтушный дед совсем притих и спокойно ковырялся на отведенном ему фронте работ.

Через пару дней он с трудом поднялся с койки и быстро пошел на улицу. Все услышали гыкающие звуки. Вернулся он обратно к своему лежаку совсем больной и лег, скрючившись и закрывшись фуфайкой.

Простаков сел, не понимая, что творится.

- Ты чего, проблевался, что ли? - поинтересовался он, поднимаясь и подходя к сослуживцу и заботливо оглядывая трясущееся, скорчившееся тело. - Ты че? Жрачка вроде нормальная.

- Ломает его, - разъяснил Фрол. - Слава богу, что я только травкой баловался. Никогда себе ничего не впарывал. Это же охренеть можно.

- И долго он в таком состоянии пробудет? - Резинкин по гражданке также не сталкивался с наркоманами.

Сизов поджал под себя ноги, упер подбородок в колени и, лежа на боку, трясся, словно осенний лист на сухой ветке.

- Мне надо ширнуться, - промычал он сквозь зубы. - Ширнуться надо.

Его голос наводил тоску.

Валетов сморщился и недовольно покачал головой:

- Ну все, мужики, считайте, что мы остались здесь втроем. Тем не менее строительство никто не отменял.

- И че, он так и будет теперь целыми днями лежать? - возмутился Резинкин. - Почему я должен тут за всех вкалывать?

- Молчи! - одернул его гигант. - Я тут за всех пашу, а вы только кирпичики ляпаете кое-как - вся ваша работа. Все я делаю. Так что молчи.

Простаков не на шутку разошелся.

- Ладно, ладно, - успокоил тут же оппонентов Валетов. - Какие дела? Сейчас все пойдем работать. Так и быть, я сейчас за хавкой схожу сам. Не вас же посылать.

- А с этим-то че делать? - кивал головой Простаков на больного.

- Пусть лежит, может, у него шанс появился здесь отлежаться. Глядишь, и отвыкнет от дряни-то.

Фрол не поверил словам Резинкина:

- Он скорее подохнет, чем отвыкнет. Хотя…

Все трое поглядели вниз, на лежащее неподвижно маленькое тело Сизова.

- Ничего, может, и выкрутится. А то его, видишь, наркота вообще зажрала. У него и шансов-то выжить немного. Может, на самом деле отойдет, - говорил Резина, глядя на свалившегося от большой потребы уколоться Сизова.

Успевшая спеться за время службы троица сидела и молча завтракала, а в это время на своем лежаке ворочался и просил ширнуться Сизов.

Резинкин ритмично стучал алюминиевой ложкой по алюминиевой же тарелке, успевая и есть, и говорить:

- Долго еще он так будет охать и ахать? Мы че, всю ночь будем это слушать?

- Еще день не наступил, - ответил Фрол, часто черпая гречневую кашу с маслом. - Может, к вечеру затихнет. Шпындрюк развоняется, что медленно строим. Возьмут, весь взвод пригонят. Кайф обломится.

- Ничего не обломится. Работать будем, - уверенно ответил Алексей. - Сегодня должны рядок положить.

- Рядок? Ты чего? - воскликнул Резинкин. - Ты посмотри, сколько здесь делать. - Он обвел рукою стройплощадку. - Рядок! Смеешься? Мы тут ляжем.