– А это разве единоначалие? – не сдержался космодесантник, широко при этом улыбнувшись. – Если все решения оговаривать? Сплошная, понимаешь ли, демократия!

– Не цепляйся к словам, Вова, – вздохнул Степанов. – И про демократию ты при мне лучше не упоминай, а то сильно ругаться стану! Ладно, перефразирую: решения принимаем совместно, но решающее слово останется за Иван Михалычем. Так лучше?

Локтев пожал плечами:

– Да мне все равно в принципе. Верно, мужики? Вот, и мужики тоже не против.

– Михалыч?

Прежде чем ответить, особист одернул давным-давно потерявшую былой вид гимнастерку, мельком пожалев про отсутствие поясного ремня и портупеи, и, прокашлявшись, торжественно сообщил:

– Ну, ежели товарищи согласны, готов, так сказать, принять командование сводным отрядом. Постараюсь оправдать высокое доверие. Приложу, как говорится, все силы.

И добавил уже своим обычным тоном:

– А насчет посоветоваться – так ты, разведка, не переживай. Решения, понятное дело, вместе принимать станем. Нам в словеса играть никакой надобности не имеется, нам нынче главное – фашиста в хвост и гриву бить.

– Вот и хорошо, – облегченно выдохнул Леха. – Тогда двинули. Вася, с пулеметом разобрался?

– Так точно! – отчего-то снова казенным тоном, видимо, ощутив важность момента, сообщил пилот. – И боеприпасы имеются, плюс гранаты.

– Тогда командуй, товарищ лейтенант!

И тихонько осведомился у стоящей рядом девушки:

– Ириш, ты как, идти сможешь? Часика два точно топать придется. То, что ты рюкзак нормально паковать не умела, я помню. А насчет ног как? Если сбила или мозоли натерла – сама знаешь, далеко не уйдешь. Мы сейчас не в турпоходе или экспедиции, а немножечко с фашистами воюем, сама должна понимать, не маленькая. Может, давай посмотрю?

– Нормально все, Леш, смогу, конечно! – испуганно дернулась девушка, вовсе не желавшая, чтобы парень касался ее ступней, порядком запревших в горных ботинках за сутки. – Главное, что ты рядом, а остальное мне теперь уж и вовсе не страшно…

– Ирка, по попе дам! На этот раз по-настоящему, ремнем!

Про то, что никакого ремня у него по вполне уважительной причине не имеется, Леха предпочел умолчать.

– Да честное слово, все нормально! И не сбила, и не натерла! Что я, дура, что ли?

– Ладно, только не геройствуй, душевно прошу! Как устанешь – сразу говори, понятно? Считай это приказом. А по дороге ты мне хоть в общих чертах, но про это самое «остальное» и расскажешь, договорились? И начнешь с того, как ты вообще здесь появилась!

– Договорились, – тяжело вздохнула Савушкина. – Только ты сильно не ругайся, хорошо? Знаю, что виновата, что дура набитая, что не должна была за тобой на ту скалу лезть, – при этих словах Степанов быстро переглянулся с понимающе усмехнувшимся спецназовцем, – но ты все равно сильно не ругайся…

– Сильно не буду, – хмуро согласился десантник. – Так уж и быть. Выкладывай давай, лягушка-хронопутешественница.

– Хорошо, Леша! – кивнула девушка. – Рассказываю…

И в беде не брошу друга никогда…

Ю. Энтин

Что именно произошло, пятикурсница геологического факультета Ира Савушкина так и не поняла. Кое-как выбравшись на узкий карниз и со второй попытки обогнув угловатый выступ породы, девушка разглядела перед собой то, что совсем недавно увидел Леха –