Брейн подошел к терминалу, за которым сидел Лексшуллер.

Перед ним горело не менее дюжины экранов, и по каждому двигалась информационная лента – от трафика торговых путей до ставок на каких-то биржах и выдачи лицензий на доставку грузов.

– Ну, что я могу сказать? – вздохнул Лексшуллер. – Двадцать восемь часов назад мы послали сигнал бедствия с полным объяснением обстановки о том, что произошло у нас на палубах, теперь об этом знает каждый казенный департамент.

– И? – подтолкнул его Брейн.

– В ответ они сообщили, что к нам направлена корабельная группа.

– Сейчас они где?

– В шести часах от точки контакта.

– А что такое точка контакта?

– Позиция, с которой они могут дать верный залп, который накроет цель.

– То есть – нас?

– Да.

– Понятно. А как насчет повстанцев?

– То есть?

– Я имею в виду «Худденхард».

– Но нам запрещено!..

– Отвечайте на вопрос, штаб-штурман, сейчас не время придерживаться инструкций. Мы уже на самом краю! – сказал Таут.

– В таком случае… В таком случае крейсер «Худденхард» коснется нашего борта через пять часов.

– Через пять часов?! – переспросил Брейн, полагая, что ослышался.

– Да, сэр. Именно так.

– Так чего вы тогда тут воюете, а? – воскликнул пораженный услышанным Фофо.

– Спокойно, братцы. Спокойно, – сказал Брейн и, отойдя от терминала, прошелся по просторной комнате, привлекая недоуменные взгляды местных обитателей. Впрочем, в их взглядах читалась и надежда, ведь они уже свыклись с мыслью, что их сопротивление только отдалит неизбежный конец на борту военной тюрьмы.

– Какие у нас имеются активы? – спросил Брейн, возвращаясь к терминалу.

– Я не имею права, сэр, я…

– Штаб-штурман, сейчас не время хвататься за правила, – снова пришел на помощь Таут.

– Ну хорошо. Все, что у нас есть, это вот…

С этими словами штаб-штурман вывел на самый большой монитор таблицу с пиктограммами.

Брейн подошел и, ткнув пальцем в один из разделов, спросил:

– Что это?

– Запасы кислорода.

– Хорошо, а вот это?

– Кристаллическая еда. Ее запасов может хватить на два года.

– При условии, что есть вода…

– Что?

– Проехали. Вот эти склады – что на них?

– Там находятся законсервированные роботические системы «би-двадцать восемь».

– А попроще?

– Это бронероллеры, стрелки-каратели. Их выпускают, когда на судне бунт, и они подчищают всех подряд, пока административные силы прячутся по штатным местам.

– За бронированными дверями?

Штаб-штурман покосился на Таута и кивнул:

– Так точно, сэр.

– А почему же вы их не выпустили на оперативный простор, когда началась вся эта байда?

Штаб-штурман снова взглянул на Таута, ожидая знака, но рекрейцер просто молчал.

– Для запуска требуется команда главного программ-инженера, но к тому времени он был мертв, поэтому мы ничего не могли сделать.

– А кроме него, никто не может дать эту команду? – слегка удивленно спросил Брейн.

– Никто, сэр.

– Но это же глупо. Где логика?

– А логика там, где думали, что инженер – самый защищенный офицер, и это именно так, его офис, если посмотреть по схемам… – Лексшуллер вывел схемы расположения служебных помещений. – Вот, если вы посмотрите, то увидите, что офис инженера самый защищенный – поэтому…