— Ага, однофамильцев, может быть, и немало, но только его отца звали Валентин Прокофьевич! А вот людей с одинаковыми именем, отчеством и фамилией уже гораздо меньше. И если они Ивановы — еще куда ни шло, но чтобы Копыто, да еще отчество такое редкое…
— Да, согласен, это маловероятно. Ну, значит, этот шофер — отец твоего одноклассника, не знаю только, что это нам дает. Ты с ним что, была хорошо знакома? Наверное, очень хорошо, если помнишь его имя и отчество. Я вот, например, не помню имена родителей своих одноклассников и коллег по детскому саду…
— Ты меня не дослушал, Лёнечка. Впрочем, как всегда, так что я ничуть не удивляюсь. Этот шофер никак не может быть отцом Сережи Копыто, потому что Сережин отец утонул без малого двадцать лет назад. Ой… что я говорю! — Лола прижала руку к губам, сообразив, что тем самым выдала свой настоящий возраст.
— Погоди… — протянул Лёня, насторожившись. — Что ты говоришь? Как утонул?
— В море, Лёнечка! Ты не забыл, что мои детство и юность прошли в славном городе Черноморске, на берегу самого синего в мире Черного моря? Так вот, как-то наши мальчишки полезли купаться в шторм, — ты же знаешь, мальчишки все такие непослушные, — и один из них начал тонуть. А Валентин Прокофьевич проходил мимо, бросился на помощь. Мальчишку он сумел спасти и вытолкнуть на берег, а самого его подхватила волна и он ударился головой о каменный мол. Тело нашли только на третий день. На похороны пришел почти весь город. Валентина Прокофьевича все очень любили, я помню настоящее море цветов, венки… на одном из венков было написано золотыми буквами: «Валентину Прокофьевичу Копыто от работников Черноморского порта», так что я хорошо запомнила его имя-отчество…
— Ничего себе! — Теперь Маркиз слушал очень внимательно, боясь пропустить хоть слово из Лолиного рассказа. — Но это значит, что шофер не тот, за кого себя выдает!
Маркиз бросился к компьютеру, открыл базу данных полиции (он как-то по случаю купил ее очень недорого) и сделал запрос на Валентина Прокофьевича Копыто.
И очень скоро всезнающая система выдала ему страницу убористого текста.
— Правда, единственный Валентин Прокофьевич Копыто умер в Черноморске восемнадцать лет назад… — проговорил Лёня. — У него нет ни одного тезки с такой же фамилией…
— А ты что же думал — я все перепутала? — фыркнула Лола. — Нет, Лёнечка, у меня склероза пока что нет! Неужели уже восемнадцать лет прошло? Не может быть!
— База данных не врет.
— Ну надо же, как летит время! Я думала, что меньше… ну хотя бы семнадцать…
— Интересно! — проговорил Лёня, еще раз перечитывая справку. — Но раз шофер живет под чужой фамилией — скорее всего, он и есть тот, кого мы ищем…
— Вот видишь, Лёнечка, — Лола удовлетворенно оглядела подушку, — выходит, и я на что-то гожусь… Значит, мне можно не заниматься этим противным племянником? Ты слышал, Пуишечка, — до пятницы мы совершенно свободны и можем завтра вместе пробежаться по магазинам! Ты рад?
Пу И не слишком обрадовался такой перспективе.
Он тявкнул и ушел на кухню — пообщаться с Аскольдом. Или с попугаем на крайний случай. Потому что кот в последнее время стал какой-то странный, излишне возбудимый. Он громко мяукал и отирался возле входной двери чаще, чем раньше. Он и раньше не слишком часто играл с Пу И, считая это ниже своего достоинства, а теперь фыркал на него и даже один раз больно дал лапой.