— Тогда вот тут, после въезда в город, есть вполне приличный ресторанчик! — бурно обрадовалась Лола. — Я покажу вашему водителю, куда свернуть.

— Я знаю, — подал голос водитель.

Ресторан и вправду оказался неплох — в достаточно уединенном месте, небольшой зал поделен на уютные кабинки, отгороженные друг от друга невысокими деревянными стенками, покрытыми натуральными вьющимися цветами в горшках. При виде богатого меню Вениамин вспомнил, что завтрак утром готовила ему Карина, и поморщился. Яичница была пережарена, колбаса накромсана неровными кусками, хлеб плюхнула на стол прямо в пакете!

За месяц, что Вениамин пребывал в положении богатого человека, он привык к хорошо приготовленной пище, к белоснежной скатерти и крахмальным салфеткам, даже научился разбираться в столовых приборах.

Лола решила не ограничиваться одним кофе, и они с воодушевлением сделали заказ, после чего она удалилась навести красоту.

— Разве можно быть еще красивее, чем вы есть?! — пылко воскликнул Вениамин.

«Ишь, как разрезвился», — с неудовольствием подумала Лола и улыбнулась ему зазывно.

Вениамин взглянул на часы — пять минут второго. Нужно звонить директрисе.

Как назло, у секретарши Ляли обед продолжался с часу до двух, так что трубку взяла сама директриса.

За долгие годы работы Вениамин все же кое-чему научился от своих учеников, поэтому он зажал нос и прогнусавил:

— Инна Романовна! Это Крошечкин.

— Да я уж слышу, — неприязненно проговорила директриса. — Что у вас на этот раз? Потоп? Пожар в вашем новом доме?

«Типун тебе на язык», — подумал Вениамин и проговорил слабым голосом:

— Я болен, у меня сильнейшая простуда, возможно, даже грипп! Я уж сегодня отлежусь, а там и выходные…

— А вы что, раньше не могли об этом сообщить? — Голос директрисы был сух, как прошлогодние березовые дрова.

— Ну… — Вениамин занервничал, потому что боялся появления шикарной девицы, она ни в коем случае не должна услышать его жалкого оправдывающегося голоса.

— Вениамин Александрович, — твердо сказала директриса, — вы прекрасно знаете правила. Вы должны сообщать о своем… гм… недомогании не за пять минут до начала урока, а накануне.

— Но, Инна Романовна, вчера я еще не болел! — Вениамин произнес эту фразу своим обычным голосом, забыв прогнусавить.

«Ты и сегодня вовсе не болен, придурок несчастный», — подумала директриса.

Молчание ее было так красноречиво, что Вениамин по старой памяти испугался.

— Но, Инна Романовна… — проблеял он.

— Вынуждена заметить вам, Вениамин Александрович, что ваше отношение к работе меня не устраивает. — Казалось, голос директрисы стал еще суше, теперь он был похож на древний египетский папирус. — И я несомненно поставлю этот вопрос на педсовете после окончания учебного года.

Услышь такое раньше, чуть больше месяца назад, Вениамин упал бы в обморок от страха. Его увольняют! Снова начнутся изнурительные поиски работы. Отчего-то все работодатели глядели на него с легким подозрением и неудовольствием. В техникум он устроился по протекции старого приятеля, которого встретил случайно на улице. Приятель женился и переезжал в Москву и рекомендовал Веньку строгой директрисе, чтобы подгадить ей напоследок.