— Он очень мудро говорит, — пробурчал Кэм, лениво облизывая и покусывая ее скулу.

— Нет… он говорит, что я очень говорлива и… саркастична, защищая себя, и открываюсь только, когда работаю. Вот почему у меня не вышло замужество и отношения, которые… Боже, ты знаешь, что со мной происходит внутри из-за тебя?

Он чувствовал, что происходит с ним, когда он обхватил ее маленькие, твердые груди руками и стал покрывать поцелуями ее лицо. — Ты еще долго собираешься разглагольствовать?

— Мне кажется, уже кончила. — Ее руки оказались на его бедрах, пальцы впились в них. — Ради бога, поцелуй меня.

— Я думал, ты никогда не попросишь. Их губы слились в поцелуе. Он ожидал толчка, страстно желал его. Он позволил своему телу впитать это сотрясение, и затем с силой вжался в нее.

Ее губы жадно раскрылись, приглашая его, так, что она оцарапала зубами его язык, а затем успокоила поцелуем. Его низкий стон одобрения задрожал в ней. Он был на вкус темный, опасный, и картина дикого, безудержного секса закружила ей голову.

«Долго, слишком долго, — подумала она, — она не чувствовала на себе мужских рук, долго не ощущала животной тяги к партнеру». Но это было больше, чем просто тяга много больше, и она была напугана. Она чувствовала потребность не только в горячем, сумасшедшем сексе, который, она знала, может сейчас начаться. Она знала, что если забудется, то окажется влюбленной.

— Кэм…

— Не сейчас, — он обхватил ее лицо руками, потрясенный тем, что она делала с ним. С его телом, разумом, душой. Он уставился на нее, ища причин, ответа. Затем со вздохом поцеловал ее в рот. Когда он понял, что переходит границу, то ослабил свое объятье и прижался к ее лбу.

— Я думаю, нам надо радоваться, что этого не случилось десять лет назад.

— Я думаю — да, — сказала она, с долгим вдохом. — Кэм, мне нужно подумать обо всем.

Он кивнул и отступил на шаг. — Я не дам тебе много времени.

Она провела рукой по волосам. — Я не шутила об ошибках. Я допустила их слишком много.

— Думаю, мы оба совершили много ошибок. — Он откинул ее прядь за ухо. — И хотя я не думаю, что это ошибка, но ты допускаешь сейчас оплошность.

— Ты упустил меня.

— Вода совсем выкипела.

Она обернулась, увидела, как пузыри воды вырываются наружу и шипят на горелке. — О, черт.

Бад совершал обычный объезд каменоломни, налегая на хрустящий картофель во время езды. Хоть пытался забыть то, что он видел сегодня, его мозг упрямо возвращал эту картину, выставляя искалеченное тело Биффа перед глазами, как на персональном проекторе. Ему было очень стыдно, что его там вырвало, хотя Кэм шуметь по этому поводу не стал.

Бад твердо верил, что настоящий полицейский — даже если он помощник шерифа в маленьком городке — должен иметь стальную волю, стальную прямоту и стальной желудок. По третьему пункту он сегодня полностью провалился.

Новость о смерти Биффа облетела город. Элис остановила его на улице, очень милая в своей розовой спецодежде, пахнущая сиренью. Это заставило его почувствовать себя значительной личностью и с непроницаемым лицом процитировать официальное заключение.