А вот о Солнышке Ксюша думала часто. Всякий раз после близости с нелюбимым мужем она откатывалась на свою половину кровати, накрывалась с головой одеялом и, глядя в темноту, твердила про себя:

«Сволочь, сволочь, сволочь. Это была твоя судьба, не моя. Старшей девчонке за ее непочтительный, вредный характер надлежало обслуживать Искандера и рожать ему одного за другим сыновей. Чтоб ты сдохла, дрянь. Из-за тебя я живу чужой жизнью, на меня натянули твою судьбу. Сама удрала, а мне беду оставила».

Повторяю, Ибрагим и Лейла любили и ценили Ксюшу, Искандер хорошо относился к жене. Мухамадовы были мусульманами, но не религиозными, не требовали от Ксюши носить хиджаб, не соблюдали поста, не посещали мечеть, имели менталитет европейцев. Невесту для сына они подбирали не по национальному признаку, искали молодую, невинную, хорошо воспитанную девушку.

Неизвестно, какой женой стала бы строптивая Солнышко, но Ксюша, по мнению Лейлы, была замечательной невесткой. Всякий раз, когда семья устраивала праздники, кто-нибудь из друзей или родни Мухамадовых со вздохом говорил:

– Повезло вам с Ксенией, хоть и православная она, а намного лучше некоторых мусульманок. Родила вам много внуков, все мальчики, хозяйка золотая.

– Лучше моей Ксюши нет, – улыбалась Лейла и целовала супругу сына.

Ксения всегда в ответ обнимала свекровь, но на самом деле ей очень хотелось крикнуть: «Ненавижу тебя и всех остальных. А в особенности свою старшую сестру. Надеюсь, что она сдохла на улице и горит сейчас в аду».

С каждым прожитым совместно с семьей Мухамадовых годом нелюбовь Ксюши к мужу делалась сильнее, потом переросла в отчаяние и в конце концов в безнадежность.

Ксюша выполняла свои обязанности, словно старая рабочая лошадь. Утром хозяин открывает конюшню, и Савраска привычно трусит на поле, вечером бредет в стойло. Владелец кормит коняшку, лечит ее, похлопывает по крупу, лошадка служит ему верой и правдой. Тоска. На одиннадцатый год совместной жизни с Мухамадовыми у Ксюши пропали все эмоции. В душе не осталось ни злости, ни горечи, ни обиды. Ничего. Пустыня. Если Искандер приносил жене подарок, та всплескивала руками и целовала мужа, но это было исключительно внешнее проявление. Дети оставляли мать равнодушной. Заинька даже перестала думать о своих родителях как о врагах, которые обменяли ее на дом. Вот только негатив по отношению к старшей сестре рос. Это она виновата в том, что произошло с Ксюшей, сама удрала, перевела стрелки судьбы на другую сестру.

Вероятно, Ксении мог помочь хороший психотерапевт, но она никогда бы не решилась обратиться к специалисту. Кроме того, визиты к душеведу стоят дорого, Заинька не работала, своих собственных средств не имела. Как объяснить Искандеру, зачем ей, вроде со всех сторон счастливой, необходим психолог? Многим женщинам обрести душевное равновесие помогает откровенная беседа с подругами. У Ксюши была единственная приятельница, ее бывшая одноклассница Алена Косорукова. Но рассказать правду той, с кем она много лет сидела рядом за партой, Заинька не могла. Во-первых, ей было почему-то стыдно, а во-вторых, на фоне жизни Косоруковой, которую очень часто бил пьяный отец, проблемы Ксении выглядели ерундой. Из-за обширных домашних обязанностей Ксюши подруги встречались редко, в основном перезванивались. Но если им удавалось выкроить часок для личного общения, Ксения с ужасом видела то синяки на лице Алены, то выбитый зуб, то сломанный нос, отмечала ее старую одежду и затравленный вид. Сама Ксения в новой шубке и красивых украшениях выглядела принцессой, у Мухамадовой язык не поворачивался сообщить подруге о своих проблемах. А потом Алена перестала звонить. Ксения случайно узнала, что Косорукова ушла из дома в неизвестность. Других близких друзей Заинька не имела. И, повторяю, внешне молодая женщина казалась счастливой, хотя в душе у нее творился ад. Долго так продолжаться не могло. Оцените богатырское здоровье Ксюши: десять лет она справлялась с депрессией, а на одиннадцатый год угодила в больницу с прободной язвой желудка, сразу на операционный стол.