Я резко обернулся, стараясь не упускать противника из поля зрения, и увидел высокого худого мужчину с длинными белоснежными волосами и болезненным лицом, который стоял на месте исчезнувшего портала, закутавшись в красный плащ. Ассасин бросил взгляд на незнакомца и недовольно поморщился, однако меч убрал.

– Кто вы? – спросил я.

– Акмил Аранийский, – раздался голос Дарнира, который все это время стоял на месте и не вмешивался в наш поединок с Алашаром.

Незнакомец резко развернулся, при этом его плащ распахнулся, открывая моему взору абсолютно черные доспехи, украшенные тонкой золотистой чеканкой.

– Дарнир, – в голосе Акмила явно слышались нотки растерянности, заставившие Алашара удивленно уставиться на моего спутника.

– Да, брат…

– Брат! – Я непонимающе посмотрел на гиганта, который, нахмурясь, разглядывал стоявшего напротив нас самозваного императора.

– Все потом, – бросил гигант.

– Надо же, малыш Дарнир, – хмыкнул Акмил, – не думал, что когда-нибудь вновь увижу своего сбежавшего братца. Надо признать, что ты вырос.

– А ты постарел, – огрызнулся Дарнир. – Однако, как посмотрю, от своей проклятой магии не отказался, – он кивнул в сторону скорчившегося на полу тела Рика, которое больше походило на мумию.

– Ах, это, – император махнул рукой. – Одной пешкой больше, одной меньше…

Щека Дарнира нервно дернулась, а в глазах появился нехороший блеск.

– Наша мать для тебя была тоже пешкой? – тихо спросил он.

– Она была дурой, – резко бросил Акмил, скривившись. – Жалкой дурой. Обладая силой, не хотела ею делиться, поэтому мне пришлось взять ее самому…

– Скотина, – Дарнир медленно вытащил свой меч.

– Не стоит, братец, – покачал головой император, направляя свою руку в сторону растекающейся рядом с трупом магера лужи крови. Та вдруг зашевелилась, словно живая, пошла волнами и неожиданно прыгнула в его сторону, прямо в воздухе превращаясь в некое подобие посоха.

– Я не хочу тебя убивать…

– Я тоже, – рыкнул Дарнир, и его меч вспыхнул золотым огнем.

С удивлением смотрел я на своего товарища, который явно обладал какими-то неизвестными мне силами. Оставалось только удивляться, почему он не применял их ранее и как это Ри не засекла в нашем спутнике ничего подозрительного – девушка обычно магию за версту чуяла.

– Что ж, не будем им мешать! – крикнул Алашар, занимая позицию напротив меня. – Пусть родственнички сами решат свои разногласия, а мы займемся своими.

Я бросил взгляд на Дарнира, который медленно приближался к брату, чей посох словно бурлил изнутри, порой выбрасывая наружу тонкие шевелящиеся нити, что подобно причудливым змеям оплетали руку мага. Дарнир, тяжело вздохнув, взмахнул перед собой пылающим клинком.

Неожиданно со стороны входа раздались тяжелые шаги, словно к зданию приближалось нечто гигантское, – все замерли. В прямоугольнике дверного проема появилась тень человека, на миг заслонившая дневной свет, а затем на меня обрушился тяжелый взгляд, проникший, казалось, во все закоулки моей души. Я невольно попятился, закрывая глаза от этого невидимого взора, который буквально корежил меня изнутри, пытаясь сломить волю, лишить рассудка, сделать послушной марионеткой. Хотелось пасть на колени и, скуля о снисхождении, ползти к невидимому господину, чтобы лобзать его ноги в приступе истинной собачьей преданности. Я почувствовал, как колени подгибаются вопреки моей воле, однако что-то внутри меня неожиданно восстало против. Какая-то волна возмущения и дикого протеста заставила мою ладонь поудобнее перехватить рукоять клинка и, вскинув голову, вызывающе посмотреть в сторону стоящего в дверном проеме неведомого противника. Фигуру незнакомца скрывал какой-то туман, клубящийся вокруг, делая его похожим на призрачную тень, глаза которой горели ярким неоновым светом. Я бросил быстрый взгляд на Дарнира, который, не отрываясь, смотрел в сторону незнакомца, затем на коленопреклоненных Алашара с Акмилом, перевел взгляд на огневика с дочкой, которая плотно прижалась к отцу, и, вскинув меч, медленно двинулся навстречу неизвестному врагу.