– И у вас имеется разрешение?

– Само собой.

– А зачем вы захватили оружие сюда?

– Оно всегда находится при мне с той самой минуты, как я его приобрела. Клянусь, мистер Мейсон, он для меня такая же естественная принадлежность, как помада или носовой платок.

– Если у вас имеется разрешение на оружие, – медленно произнес Мейсон, – следовательно, номер этого револьвера зарегистрирован в полиции. Вам это известно, не так ли?

– Конечно.

– Знали ли вы, что епископ Меллори, никого не уведомив, отплыл на теплоходе «Монтери»? Даже его вещи остались в отеле.

Джулия крепко сжала губы, потом решительно сказала:

– Я предпочла бы не обсуждать действия и поступки епископа Меллори. В конце концов, единственный вопрос, который волнует меня, это будущее моей дочери.

– Когда бы вы хотели, чтобы я начал? – спросил Мейсон.

Она вскочила с кресла.

– Немедленно! Я хочу, чтобы вы прижали к стене этого хладнокровного дьявола. Хочу, чтобы он молил о пощаде. Я хочу, чтобы вы доказали, что именно по его настоянию был выдан этот ордер. Это он удерживал меня так далеко от Штатов, он сделал все, чтобы Оскар расторг брак. Не подумайте, что мне нужен хотя бы цент из их миллионов, но я хочу добиться справедливости для дочери. Я хочу, чтобы вы заставили старого дьявола понять, что никакие деньги не смогут избавить его от ответственности за причиненное нам с Джанет зло!

Сейчас в ее глазах не было даже намека на слезы. Лицо было бледным, глаза сверкали.

Некоторое время Мейсон смотрел на свою новую клиентку, затем поднял трубку телефона:

– Делла, соедини меня с Ренуолдом К. Браунли.

Сильный дождь, потоками низвергавшийся с ночного неба, усиливаемый порывами южного ветра, смыл листву на кустах, окружавших резиденцию Ренуолда К. Браунли на Беверли-Хиллз. Свет фар машины Перри Мейсона отразился в их глянцевой поверхности, когда он круто свернул на частную дорогу. Мейсон остановил машину под специальным навесом. Дворецкий, такой же неприветливый, как и погода, спросил:

– Мистер Мейсон?

– Да.

– Мистер Браунли вас ждет. – Наклонив голову, он повернулся и вошел в дом. Мейсон последовал за ним. Дворецкий не сделал даже попытки забрать у адвоката пальто и шляпу.

Они прошли полутемным холлом, повернули налево и оказались в огромной библиотеке, отделанной панелями мореного дуба. Мягкий свет позволял видеть ряды книг, кресла, столики.

Человек, сидевший за огромным письменным столом красного дерева, отличался аскетичной внешностью, каковую, видимо, имели члены святой инквизиции. Волосы его были совершенно белые и такие редкие, что казались пухом, так что самыми запоминающимися на лице были брови, придающие старику сходство со стервятником или другой хищной птицей.

– Итак, вы Перри Мейсон? – недружелюбно спросил он.

Мейсон стряхнул дождевые капли с плаща и, не дожидаясь разрешения, сбросил плащ на подлокотник ближайшего кресла. Выпрямившись, он ответил официальным голосом:

– Да, я Перри Мейсон. А вы, насколько я понимаю, Ренуолд К. Браунли?

Адвокат ухитрился вложить в свой голос ровно столько неприязни, сколько ее было в голосе хозяина.