- О! Ну наконец-то! - седой явно обрадовался. - Я уж решил, что ты немой или по-нашему не понимаешь. Так что тебе надо? Может, разойдемся миром?

- Давай, хрен с тобой! - подыграл Сокольских. - Только уж без западла, расходимся, так расходимся, ага?

- Да о чем базар, братан? Я так меркую («думаю» жаргон.), мы сейчас с тобой оба, одновременно подымаемся, без нервных движений, и медленно расходимся. Слово тебе даю, не трону.

- Хорошо. Только ты первый поднимись, и руки разведи, с оружием, так чтобы я плохого не подумал.

Седой некоторое время думал, потом крикнул:

- Эй, а какие гарантии, что ты первый не шмальнешь?

- Хотел бы шмальнуть, уже все кусты бы продырявил, ты-то меня не видишь, а я твою позицию, как на ладони. Не дрейфь, босота, мы же договорились?

Конечно, Птица лукавил, седого ему вообще не видно было, и стрелять вслепую было глупо, кусты были хоть и не высокие, зато плотные и росли широко, а если седой там за бугорком каким-нибудь лежит, совсем пустая затея. Только свою позицию бы раскрыл. Плохо, что того, который сбоку заходит не слышно, затаился, наверное, ждет, пока я выйду.

- Ладно, братское сердце, верю тебе! Выхожу. - из-за кустов, медленно поднялась фигура седого. Дубленка испачкалась в грязи, короткие волосы растрепались.

Бандит  держал автомат за цевье, чуть отведя руку в сторону, что должно было демонстрировать дружелюбность намерений. Он нашел фигуру Сергея не сразу, а когда увидел, удивился, явно не рассчитывая увидеть его там, где он стоял. Широко улыбнувшись, седой громко сказал, - Ну вот видишь, я вышел.

- Вижу, - кивнул Сокольских и вскинув ружье, дважды выстрелил. Разброс получился большим, одна пуля ударила седого в бок, а вторая в лицо. Затрещали кусты и заваливающееся тело уголовника повисло на их упругих ветках. Тотчас, Сергей увидел справа какое-то движение, и, ориентируясь на него, добил в листву два оставшихся патрона. Мелькнули белые полоски спортивного костюма и, в сторону Птицы зло ударил автомат. Пули свистнули совсем рядом, выбивая из дерева кусочки острых щепок и коры. Бросив ружье по ноги, Сокольских  рванул из-за пояса пистолет Макарова и быстро выпустил наугад, в сторону предполагаемого противника весь магазин. Упал на землю, подтянул за ремень ружье и, привалившись спиной к осине, быстро перезарядил оружие. Сразу же, не давая противнику времени на какие-либо действия, вновь открыл огонь в сторону низких елочек и кустов, выпустив все четыре ружейных пули. У канавы послышался какой-то громкий плеск, потом еще один, потом раздалось громкое «бултых» и все снова стихло.

Перезарядился. Прошло минут пять. Все это время Сергей напряженно всматривался в сторону предполагаемого противника. Наконец, Птица медленно, осторожно поднялся и крадучись, двинулся по широкой дуге, к канаве. Из чего именно он попал в стрелка, сразу было непонятно, убитый лежал лицом в полупрозрачной, желтоватой воде, которая приобретала вокруг тела, ало-черный оттенок. Сокольских поднял из воды автомат Калашникова, калибром 7, 62, и снял с ремня убитого холщевый подсумок, в котором, правда, оказалось два уже пустых и один, судя по весу, неполный, магазин.