– Он сейчас вон там, – указал его помощник на приземистое каменное здание на краю гавани, – о чем-то разговаривает с местными властями. Обещал скоро вернуться, но пока задерживается. Если хотите, можете подождать его здесь.
– Я тороплюсь, – отказался Федор и направился в указанную сторону, решив передать письмо прямо там, пользуясь своим статусом. Он знал, что по первому требованию ему предоставят свободное помещение, где он сможет переговорить с капитаном с глазу на глаз.
Свой эскорт Федор оставил в порту, наказав ждать его возвращения. Он решил, что встречу не должны видеть посторонние люди, пусть даже и охранники. Тем более что ему здесь ничто уже не угрожало.
У ворот дома, обнесенного высоким забором, к его удивлению, дежурили не нумидийцы, а пехотинцы из африканских частей. Бесцеремонно остановив его, они поинтересовались, кто он и куда направляется, рассматривая его так, словно он был шпионом Масиниссы. Чайка едва не возмутился таким досмотром, но решил оставить все разбирательства на потом, сначала надо было сделать дело.
– Я, Федор Чайка, помощник Гасдрубала. Мне нужен капитан квинкеремы «Тапс». На корабле мне сказали, что он здесь.
– Да, здесь, – кивнул начальник пехотинцев в чине помощника командира спейры, хитро прищурившись, словно хотел пробуравить его своим взглядом насквозь. – Проходите. Он ждал вас.
«Откуда он знает, – промелькнуло в мозгу Федора, когда он толкал одной рукой дверь в полутемное помещение, а другой держал шлем, – нет, все-таки я накажу этих наглецов, что так непочтительно обходятся с помощником самого Гасдрубала».
Но то, что он увидел, заставило его замереть на месте, а ладонь лечь на рукоять фалькаты. Капитан корабля был привязан к стулу веревками, а по его безвольно повисшей голове текла кровь. Позади бесчувственного тела находились четверо пехотинцев, один из которых вытирал окровавленные руки о ткань полотенца.
– Да, он ждал вас, – подтвердил голос из-за спины Федора, – очень ждал. И мы тоже.
Фалькату Чайка выхватить не успел. Удар по голове чем-то тяжелым погасил свет в его глазах.
Созание вернулось не сразу. В голове шумело, но не только от удара. Было ощущение, что его чем-то опоили и он пробыл в состоянии отрешенности довольно долго. Сначала Федор ощутил, что по-прежнему одет в свои доспехи и лежит на чем-то мягком и удобном, явно в кресле. Затем, по укоренившейся за время войны привычке, не открывая глаз, он прислушался. Звуки могли многое сказать. Он услышал слабый шум ветра и перешептывание деревьев, словно из помещения, в котором он находился, была открыта дверь, что вела во двор или сад, полный высоких деревьев.
«Откуда здесь деревья? – удивился Чайка, все еще лежа с закрытыми глазами и пытаясь заглушить боль в затылке, вернувшуюся вместе с сознанием. – На побережье ничего выше кустарников не росло. Значит, меня перевезли в другое место. Но кто и зачем?»
Здесь было также заметно прохладнее, чем в том месте, где на него напали. А кроме того, вокруг были запахи жилища, просторного, хорошего и богатого. Здесь пахло совсем не так, как в той хижине на берегу. Это Федор понял сразу, едва втянув запахи.