- Ничего себе! Я не рискую! Я еще понимаю, ты мне можешь сказать, что уже никто и никогда не раскопает убийства Лоры и этого старика криминалиста. Но я-то хорошо помню, как мы с тобой познакомились. Это стоило мне не одной бессонной ночи. Ведь фактически ты, как это у вас выражаются, - держал меня на «компре», грозя разоблачением как взяточника и соучастника в махинациях Ахундова. Ты думаешь, я про это забыл? Ты называешь наше сотрудничество дружбой?
- Конечно, дружбой, Юра, дорогой! Ведь если ты читал Уголовный кодекс внимательно, а я в этом не сомневаюсь, ты ведь мужик аккуратный и дотошный, то, конечно, углядел, что срок давности по твоим художествам с Сахибом уже три года как истек. Дело там возбуждено было. После его смерти - ты же, надеюсь, помнишь, что он умер и как он умер, - ребята кое-что подработали, и дело пришлось прикрыть, поскольку мертвые сраму не имут. А попросту говоря, не судят у нас покойников. И, зная это, ты продолжал со мной и дружить, и работать.
- А обо мне что-нибудь было в том уголовном деле? Ты же показывал мне копии документов.
- Так бы ты и поехал сейчас в Штаты в качестве профессора. В лучшем случае — как узник совести, пострадавший от режима мест лишения свободы. Конечно, ничего там не было. Но смею тебя уверить, для этого мне пришлось рискнуть по-настоящему. Твоя красавица Лора имела в Москве приятеля, да не простого, а розыскного. И работал этот приятель в отделении милиции, и занимался как раз наркотиками. Он-то, а помог ему в том, между прочим, Лорин длинный язык, и раскопал твое участие в чимкентском деле. Целый чемодан того, что ты правильно называешь «компрой», на тебя и на друга твоего Ахундова собрал. Вот и пришлось мне самому, вот этими руками, его ликвидировать, и сделать так, чтобы этот чемодан вместе с его содержимым бесследно исчез. А по таким делам срока давности нет.
- Ты хочешь сказать, Саша, что совершил ради меня убийство?
- Ради нашей будущей дружбы, Юра. И поверь мне, я рассказал тебе это совершенно не для того, чтобы выслушивать от тебя слова признательности. Я просто хотел, если можно так выразиться, проиллюстрировать тебе, как работает Система. Мне не хотелось вспоминать об этом грустном деле. Пришлось тогда очень торопиться, и я наделал довольно много ошибок. И чудом вывернулся из этой истории, В чем-то помог мне и ты. Боюсь, выйди тогда Брадис из больницы, он бы и через шесть лет «разгрыз» это дело, и не поздоровилось бы ни мне, ни тебе, потому что он сумел связать смерть этого оперативника со смертью твоей медсестры. Но, слава Богу, все обошлось. И мы с тобой сидим здесь и под неусыпным взглядом деревянного Серафима попиваем коньячок.
- Да-а, сложно все это. Непростая все-таки штука жизнь. Ох, Саша, как бы мне к высокому руководству на ужин не опоздать.
- А где оно живет, твое руководство?
- Сейчас я посмотрю, у меня адрес записан. Староконюшенный переулок. Это, кажется, где-то, в центре?
- Ладно уж, давай я тебя отвезу. Вот тебе ключ. Не забыл? Ключ оставишь потом на столе, а дверь просто захлопнешь. Договорились?