- А это удобно?

- Раз предлагаю - значит, удобно. Ты же меня знаешь: было бы неудобно - не предлагал бы.

- Знать-то я тебя знаю, Саша, но, честно говоря, иногда перестаю понимать. У тебя слишком много лиц. То ты - поэт, философ, то - сыщик, каких поискать, то - экономист, то - политик, причем трезво и холодно рассуждающий и делающий точные прогнозы. Но иногда, извини, мне кажется, что ты - маньяк. Вспомни, как больше десяти лет назад ты говорил мне о том, что хочешь власти, о том, что руководить страной должны профессионалы, о том, что общественное мнение верно лишь тогда, когда оно компетентно. Ты не расстался с этими идеями? Ты убедил меня в том, что наркотики могут дать власть над миром. Наверное, ты был прав. Но кому нужен будет мир, населенный деградировавшими существами, вся жизнь которых сведена лишь к помыслам о том, где достать очередную дозу наркотика, позволяющего им забыть об этом страшном мире. Ведь мы уже немолоды, Саша, пора, как говорится, подумать о Боге. Иногда мне кажется, что я под твоим руководством стал соучастником страшного преступления перед своей страной.

- Какой страной, дорогой Юра? Опомнись, о чем ты говоришь. Экономика разрушена, границы расползаются, государство разваливается. Народы в ужасе бегут друг от друга, как от собственного изображения в кривом зеркале. Вокруг экологическая помойка. Те огромные природные ресурсы, на которые мы когда-то надеялись, - проедены. А люди? Помыслы их направлены лишь на то, чтобы купить или, как теперь говорят, достать еду и одежду, утащить это в свою нору, проглотить и начать следующий день с мыслью о том, где достать еще. Народ утратил душу. Вот она, старая, растрескавшаяся, может быть, и в самом деле годная лишь на дрова, висит на этой стене. И никто не пытается ее вернуть. Кроме, может быть, меня. Но и ты, Юра, зашел слишком далеко. И поздно оглядываться назад. А главное - бесполезно. И опасно. Помнишь, как пишут в лифтах? Если кабина остановилась между этажами, не пытайтесь самостоятельно выйти. Наш лифт, дорогой профессор, еще не дошел до следующего этажа. Между прочим, он даже и не думает останавливаться. Ты видел эти очереди около сберкасс? Очереди честных законопослушных людей, в основном стариков. Ты думаешь, у них отняли деньги? Время? Нервы? Даже не это главное. У них отняли веру в то, что их завтра на их сбережения смогут по-человечески похоронить. А остальные? Мы вступаем в новую фазу, когда эквивалентом всего становятся не обесцененные и утратившие доверие деньги, а бутылка, сигарета, шприц. Одним словом, это — наше время, И лучше давай дружить, Юра. То, что десять лет назад было слабым зародышем, уже превратилось в монстра, готового пожрать любого, кто попытается преградить ему дорогу. Нам не надо бояться кубинских разоблачений. В них никто не заинтересован. Перед глазами опыт Колумбии. Не перед нашими глазами, а перед глазами цивилизованного мира. Когда разваливающаяся страна, пытаясь вылезти из болота нищеты, как за соломинку, ухватилась за наркотики. И эта соломинка оказалась спасательным кругом. На какое-то время, возможно, этот процесс и приостановят. Нас будут подкармливать, не дадут замерзнуть. Ну, примерно так, как ты бы подкармливал объедками со своего стола буйно помешанного соседа по лестничной площадке или большую бездомную собаку, поселившуюся в твоем дворе. Это не может длиться вечно. Ты же сам будешь настаивать на том, чтобы этого соседа забрали в психушку, а собаку увезли на живодерню. У нас один выход, Юра, - двигаться вперед, Я даже не буду скрывать от тебя, что иногда сам с ужасом чувствую: та Система, которую я отчасти породил, постепенно перестает мне подчиняться. Но и ты, и я ее часть. И ни от тебя, ни от меня она не стерпит не только измены, но даже сомнений. Так что перестань дергаться. Уж если говорить начистоту, то ты во всей этой истории рискуешь куда меньше, чем я. Поверь мне на слово. И давай забудем о твоих сомнениях.