Новый год они отпраздновали скромно, из уважения к мертвым, но жизнь тем не менее продолжалась.

Всю зиму и весной Молли продолжала удивляться здоровой психике детей. Они не забыли своих близких и часто говорили о них, но, похоже, совершенно не горевали. И по ночам их не мучили кошмары. Все ужасы, случившиеся с ними, они помнили, но вели себя так, будто видели все это в кино. Куда в большей степени, чем взрослые, они могли жить текущим моментом, в неподвижной точке вращающегося мира, где и свершался танец жизни.

В апреле Молли узнала, что она беременна.

В теплый июльский день (шли каникулы, занятия в школе начинались только в сентябре), на четвертом месяце беременности, Молли сидела во внутреннем дворике с видом на море, в тени пальмы.

На столике со стеклянной поверхностью, который стоял перед ней, лежала одна из книг матери. Их все позабыли еще до того, как наступил конец света, но Молли сохранила и время от времени перечитывала.

Она отложила книгу в сторону после того, как наткнулась на упоминание Ноя и ковчега.

Когда Нейл появился с подносом, на котором стояли два стакана с ледяным чаем, она встретила его словами:

— Потоп, ковчег, животные, каждой твари по паре, вся эта ветхозаветная муть…

Он изогнул бровь.

— Я цитирую Рендера в женском туалете таверны. Но, Нейл… помимо греха, эгоистичности, каменных идолов, есть ли в истории Ноя какая-то особая причина, по которой мир очистили от людей?

Сев в плетеное кресло со стаканом ледяного чая и биографией У.Б. Йетса[31], Нейл кивнул:

— Если уж на то пошло, да. Терпимость к убийствам.

Она не поняла.

— Большинство людей стали слишком терпимыми к убийствам, — объяснил Нейл. — За убийство очень уж легко наказывали, а иногда даже не наказывали вовсе, если оно совершалось во имя утопических идей. А что?

— У мамы вот встретила упоминание о потопе, — она указала на лежащую на столике книгу. — И задумалась.

Он маленькими глотками пил чай, с головой уйдя в жизнь Йетса.

Какое-то время Молли смотрела на море.

Гитлер убил двадцать миллионов, Сталин — пятьдесят, Мао Цзэдун — не менее сотни. Совсем недавно два миллиона погибли в Судане, еще два — в Руанде. Число холокостов множилось и множилось.

Во имя религии или политической справедливости, ради построения нового мира, основанного на той или иной идеологии, массовые захоронения появлялись и появлялись, а кто из убийц понес ответственность, если не считать нескольких нацистов, осужденных Нюрнбергским трибуналом более полувека тому назад?

Над океаном не висело ни облачка. На горизонте одна синева встречалась с другой.

Каждый день в старом мире, столь недавно исчезнувшем, новостные выпуски заполнялись репортажами о террористах-самоубийцах, кровавых разборках между уличными бандами, мужьях, убивающих своих беременных жен, матерях, которые топили своих младенцев, подростках, расстрелявших одноклассников. Она где-то прочитала, что средний срок, который отсиживали за убийство в Соединенных Штатах, составлял семь лет.

Рендер ни дня не сидел в тюрьме, только в психиатрических клиниках, с врачами и розариями.