Между дверным проемом, в котором она стояла, и дверью в подвал луч фонаря высветил кровавый след на сером бетоне. Не реку крови, но капли, как оставшиеся в неприкосновенности, так и размазанные.

При отключенном электричестве люди не могли спуститься на лифте к тому безумию, которое ждало их внизу. То ли по принуждению, то ли по своей воле, но наверняка в ужасе, им пришлось идти в подвал по узкой лестнице, колонной по одному, голыми и окровавленными.

Холодок пробежал по ступенькам позвоночника Молли, когда она попыталась представить себе эту странную процессию и задалась вопросом, а какая варварская церемония ждала этих людей в подвале.

Обернулась, оглядела пустую таверну. В зале ничего не изменилось.

Стараясь не наступать на кровь, она миновала порог и последовала за лучом фонаря вдоль кровавого следа, совсем недавно оставленного горожанами, многие из которых были ее знакомыми.

Бронзовая ручка, когда-то блестящая, теперь потускнела от крови бесчисленных дрожащих рук, которые касались ее. Мыском Молли полностью открыла дверь.

За порогом увидела маленькую лестничную площадку, светлое дерево покрывали красные разводы. Она не решилась поставить ногу на кровь, наклонилась вперед, заглянула за дверной косяк.

Снизу тянуло холодным ветерком. Запах, который нес с собой ветерок, Молли ощутила впервые и даже не смогла его описать. Запах не мерзкий, скорее даже приятный, но какой-то будоражащий.

Короткий пролет вел еще к одной лестничной площадке, второй, поворачивающий налево, — в подвал.

Похоже, что свечи эти люди оставили в комнате для разгрузки. Потому что лестницу освещал только луч фонаря.

От мысли о том, что всем этим людям пришлось спускаться в подвал в темноте, у Молли так защемило сердце, что подогнулись колени.

«О, тьма, тьма, тьма. Все они уходят во тьму».

Последних ступенек второго пролета она видеть не могла. И подвал находился вне поля зрения, она не могла направить луч так, чтобы осветить его.

«Хотя я шагаю по долине, накрытой тенью смерти, я не убоюсь зла».

Легче сказать, чем сделать. Страх уже наполовину задушил Молли, а ведь она еще не ступила в уходящую вниз, лежащую между стенами долину.

Чтобы узнать судьбу тех, кто оставил кровавый след, чтобы узнать, где Касси (и что случилось с тремя собаками-телохранителями), Молли предстояло спуститься вниз, хотя бы на вторую лестничную площадку. А уж оттуда она могла разогнать лучом фонаря темноту подвала.

Она не знала, будет ли это проверкой ее смелости или ее мудрости. В сложившихся обстоятельствах она, возможно, поступила бы правильно, поступила бы мудро, проявив осторожность, но как трудно было, учитывая те самые обстоятельства, отличить осторожность от трусости.

Поднимающийся из подвала ветерок со странным запахом не приносил с собой ни единого звука. Ни шепота. Ни вздоха. Ни кашля. Ни слова молитвы.

Если в холодном помещении находились как минимум сорок человек, там просто не могла стоять мертвая тишина. Кто-то бы кашлял, кто-то пытался бы усесться или встать поудобнее.

И хотя грохот биения сорока сердец не мог покинуть пределов грудных клеток, конечно же, она не могла не услышать испуганного дыхания такого количества людей. Не могли они все одновременно задержать дыхание, дожидаясь, пока Молли перестанет задерживать свое.