— Щас, — сказал Строгов.

Он встал, и его качнуло.

— О, да ты уже хорош, офицер-с-женщиной! Хрен тебе между…

— Я щас, — повторил Игорь Васильевич и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь.

В приемной что-то загрохотало.

— Если компьютер у Алки своротил, то я с него и за комп удержу, — сказал Брюнет и нажал кнопку переговорного устройства: — Алла! Что он там у тебя опрокинул? Компьютер?

— Нет. Факс.

— Вот собака! — Виктор Альбертович сокрушенно покачал головой и… рассмеялся. Глядя на него, не удержавшись, захохотали и Петрухин с Купцовым. Самое удивительное, что, когда через пару минут в кабинет вернулся Строгов, прижимая к груди пачки баксов, схваченные резинками, его также пробило на заразное «хи-хи».

— А ты чего ржешь, убивец трупов?

— Смешно, — пьяно сказал Строгов.

Всё, похоже, спекся парень. Волна алкогольного добегания ударила-таки в мозг. Так что это они вовремя, очень вовремя успели снять с бывшего флотского офицера признательные показания. Те, которые не для протокола, а сугубо для понимания того, как устроен наш далеко не самый лучший мирок.

— Тогда лучше снова кричи: караул! — посоветовал Брюнет, забирая у Строгова деньги. — Иное дело, что настоящий-то «караул» у тебя, Игорек, впереди.

— Не понял?

— Я тебя просто съем. Я тебя, говнюка такого, до косточек обглодаю, — доступно объяснил Голубков и ссыпал деньги на полированную столешницу. — Вот, ваш гонорар, мужики. Со слов офицера-с-женщиной, здесь — десять… нормально?

— Нормально, — согласился Дмитрий, сгребая и распихивая по карманам пачки.

— У нас еще остались неизрасходованные оперфонды, — напомнил педантичный Купцов. — Вот список расходов…

— Что ж ты меня за крохобора-то такого считаешь? Слышать ничего не хочу.

— Ой! Ой! — насмешливо протянул окончательно ушедший в «трын-траву» Строгов. — Караул! Оперфонды!

— Ты вот что, Игорь… езжай-ка ты домой. Мой водитель тебя отвезет. А завтра… сегодня говорить с тобой бесполезно… завтра будем обсуждать твои невеселые финансовые перспективы. Понял?

— Понял, — кивнул Строгов.

И, съехав с кресла, секундно захрапел на ковролине.

— М-да, беда! — кратко умозаключил Брюнет.

— Пьяный проспится, дурак никогда, — философски заметил Купцов.

— В том-то все и дело, что Игорь — далеко не дурак. Потому и непонятно, как же он так глупо подставился.

— Сломал его Трубников, — вынес свое профессиональное суждение Петрухин. — Смял. Раздавил… Но, разумеется, твой Игорь сам виноват. Он сам поставил себя в зависимость от Матвеева. Если бы не подвернулся случай с Нокаутом, нарисовался бы другой, третий… В конце концов, Саша мог начать шантажировать его сожженным джипом. Я даже немного удивлен, почему он не стал этого делать сразу.

— Ладно! Бог-то с ними, — отмахнулся Брюнет. — Всё хорошо, что абы как, но кончается… Я вот что предлагаю, мужики: а не отметить ли нам завершение наших трудов?

— Лично я — не против. А наоборот, всячески даже за.

— Я, в принципе, тоже не против, — согласился Купцов. — Но только не прямо сейчас. Есть тут у меня одно дельце. Неоконченное.

— У меня на сегодня тоже все довольно плотно. А вот, допустим, завтра вечерком? Тем более — пятница. Тут уж, как говорится, сам Заратустра велел… Короче, приглашаю вас завтра, в восемь, в одно приватное и во всех отношениях приятное место. С хорошей кухней, с хорошей музыкой. Расходы, естественно, беру на себя.