— Зачем?

— А затем, что у нас с тобой не маршрутка, а БМП! «Боевая машина Петрухина»!.. Понял?

— Ага. Понял. Что у тебя мания величия.

— Ни фига подобного! У меня не мания, у меня просто — ВЕЛИЧИЕ! — пафосно произнес Дмитрий и вдруг совершенно неожиданно, безо всякой к тому предпосылки-подводки, спросил:

— Купчина! А у тебя есть длинное черное пальто?

— Эк тебя шибает! Легкость мыслей прям-таки необнАкновенная. А зачем пальто?

— Я тут знаешь о чем подумал? Если мы и не сможем выйти на Матвеева в ближайшие дни, то вполне способны создать иллюзию, что мы на него вышли.

— Разжуй, пожалуйста!

— Жую. Был у меня такой случа́й. Убили два подонка мужика. Тот, понимаешь, из Молдавии приехал полюбоваться Северной Венецией. Убили, ограбили. Взяли куртку хорошую, часы золотые, деньги, видеокамеру… Вычислили мы орлов, взяли. Но вообще-то дело дохлое: оба в несознанке, улик никаких, и, судя по всему, придется обоих отпускать. Тогда я связался с Молдавией, попросил самое точное описание его вещей: часов, куртки, бумажника, марку камеры. Потом все это добро, похожее, по знакомым собирал. И сунул голубчикам свои «вещдоки» в морду: вот, ребятки, вещи убитого молдаванина. И ведь раскололись! Тут, главное, темп допроса держать. Давить со страшной силой.

— А что? — попробовал идею на зуб Купцов. — В этом что-то есть.

— Ну так что насчет пальто? У нас уже имеются кроссовки и резинка жевательная. Добавим к этому пару ружейных патронов и пальтецо. И — понеслась! Вот, дескать, Игорек, взяли мы твоего Сашу, сейчас ему на хате уже ломают пальцы. И он уже дает показания на тебя. Сломается Игорек, заговорит. Глядишь, и телефончик Сашин вспомнит. Должен же быть у них какой-то канал связи…

К слову сказать, петрухинская идея представлялась вполне себе реальной. Если крепко прижать Строгова с липовыми «вещдоками» и вдвоем попрессовать, до кучи намекая на бандитов — дружков Нокаута, которые уже вовсю ищут Матвеева… Это ведь только на закаленного блатаря подобные штуки не особо действуют. «Очную ставку давай, начальник», — скажет блатной и ухмыльнется. А вот «интеллигент» Игорь Строгов может и расколоться. В общем, идея с блефом хоть и не была шедевром оперативно-следственной работы, партнерам приглянулась. Другое дело, что, немного посовещавшись, они все-таки решили оставить ее на самый крайний случай.

— Не ссы, Купчина! Никуда он от нас не денется! Найдем!

Леонид неожиданно ударил ладонями по рулю и разразился витиеватым:

— Так после долгих месяцев я нашел. Ибо ничто не пропадет бесследно, ничто и никогда. Всегда есть ключ, оплаченный чек, пятно от губной помады, след на клумбе, презерватив на дорожке парка, ноющая боль в старой ране, первый детский башмачок, оставленный на память, негритянская примесь в крови. И все времена — одно время, и все умершие… э-э-э-э… не жили до тех пор, пока мы не дали им жизнь, вспомнив о них, и глаза их из сумрака взывают к нам.

— Что это такое ты завинтил? — осведомился Петрухин по завершении цитаты.

— Это не я. Это «завинтил» один парень из романа Уоррена «Вся королевская рать».