А тем временем армия нацистского Третьего рейха, завоевывая для германского населения «новые земли» в СССР, двигалась в глубь страны, неся смерть и разрушения. Обеспечение в городе с каждым днём ухудшалось. Ещё в начале войны Мерьем предупредила девочек, что надо беречь продукты. Они готовились к самому худшему. Фашисты приближались к восточному побережью Крыма – к Феодосии и Судаку. В эти дни Мерьем заметила, что крысы стали наглеть, появляться на глаза и метаться по двору. Она поняла: где-то, уже рядом, бомбят и взрывают. Приехали из Таракташа Гюзель, жена Аблякима, и Медине:
– Ана (мама), я решила эвакуироваться, – сказала Гюзель, – здесь опасно оставаться, поедемте с нами.
Мерьем категорически отказалась:
– Куда мы поедем? Здесь дом, хозяйство, вернутся сыновья и не найдут нас. Пришлют сюда письма, а мы далеко. Нет, и не уговаривай! Ты, дочка, уезжай с детьми, напишешь нам, как устроились. Мы будем знать, где вы.
– Тогда мы тоже останемся, не поедем без вас, – решила Гюзель.
– Семья моего бывшего мужа не захотела эвакуироваться, – сообщила Медине. – А сам Миран ушёл в партизаны. Все наши родственники остались в Таракташе. Можно пожить с вами здесь, в Судаке? – спросила Медине у Мерьем. – Я не хочу оставаться в доме одна. Вот-вот немцы будут в селении.
– Конечно, Медине, – ответила Мерьем, – вместе не так страшно и выживать легче.
В конце октября рано утром к Марии кто-то постучал в окно.
– Кто там? – спросила Мария.
– Это я, Мемет, земляк Усеина с Таракташа, я воевал с вашим мужем.
Мария, не веря тому, что услышала, переспросила:
– Что?! С мужем? Заходите быстрей.
– А что слышно об Усеине? – спросил Мемет, усаживаясь на стуле.
– Недавно пришло извещение, что он пропал без вести. А вы разве про него ничего не знаете?
– Я служил с ним с июля до сентября, потом не видел. Расскажу вам, что с нами тогда случилось.
– Ну же! Рассказывайте, что с моим Усеином? – с нетерпением спросила Мария.
– Мы воевали на юго-западном фронте, – начал рассказывать Мемет, – и попали в окружение. Это было в августе. Все бежали кто куда, кто прорывался к своим, кто бежал домой. Поначалу мы прятались, где придётся. Усеин хотел во что бы то ни стало найти наших, но вокруг были немцы. Мы долго лежали в кукурузном поле, питались одной кукурузой. Кругом поля, края не видать. Я ему говорю: «Давай прорываться в Крым». Он: «Нет, я коммунист, приказа отступать не было». Да, так и было, хоть и окружили нас немцы со всех сторон, но приказа отступать мы не получили, вот и попали в кольцо, столько ребят погибло! Ну я и решил: «Пойду один». Он меня не отпускал, говорил: «Ты что, дезертировать?!» Я не стал его
слушать и побежал что есть мочи. Хм…, значит, он всё-таки там остался, раз пришло извещение.
– Может быть, он жив? – с надеждой спросила его Мария.
– Не думаю… Хотя… кто знает?
– А как вы выбрались?
– Я долго пробирался по полям, боялся на немцев наткнуться. Останавливался в деревушках, потом опять шёл и вот вернулся домой.
– Значит, вы дезертировали и не боитесь в НКВД попасть?
– Не боюсь, немцы на подходе. Красных уж нет, сами сбежали.