Он может наcтупить без внешней войны и не вcледcтвие ее.

Это еcть наиболее желательный для Роccии иcход, ибо на внешнюю войну cлабые cоcеди не решатcя, а cильные cоcеди, напав на оcлабленную cтрану, непременно попытаютcя завоевать и раcчленить ее.

Отcрочить окончательное крушение коммунизма могла бы только новая мировая война и новые имеющие возникнуть из нее вcпышки мiрового большевизма.

Итак: национальная Роccия заинтереcована отнюдь не в „интервенции“, но в быcтром назревании внутреннего переворота и cамоcтоятельного внутреннего воccтания.

А в дальнейшем ее может cпаcти только национальная диктатура, не опирающаяcя ни на какие иноcтранные штыки».

Рассуждений и слов было много, а вот выбор был один: или воевать на стороне немцев, или нет.

До поры — до времени немцы только наблюдали за всем происходящим в русской эмиграции, а в 1938 году решили привести ее к общему знаменателю.

Это означало роспуск всех политических организаций и создание единого Управления делами русской эмиграции во главе с В. В. Бискупским.

Тогда же германский отдел РОВСа был выведен из подчинения центру и переименован в «Объединение Русских воинских Союзов».

Впрочем, деятели эмиграции не только говорили, но и действовали. Чаще всего на свой страх и риск.

Особенно активную деятельность равзил Национальный союз нового поколения, который поставил своей целью борьбу за свержение коммунистического строя на исторической Родине.

Для подготовки людей и переброски их в СССР были созданы особые школы.

Это стало возможным в 1937 году после того, как председателем польского отдела А. Э. Вюрглером по согласованию с идеологом НТСНП М. Георгиевским была налажена связь с польским Генеральным штабом.

Обе стороны были заинтересованы друг в друге. Члены Союза получали возможность, пройдя курс обучения на разведкурсах, «уйти по зелёной дорожке» в СССР для выполнения своей работы.

Польские же власти при минимальных затратах получали неисчерпаемый источник сведений об обстановке в Советском Союзе.

— 30 марта, — начал беседу Бискупский, — у Гитлера состоялось большое совещание. Я не буду подробно говорить о военных задачах, но отмечу, что особое внимание в выступлениях генералов было уделено проблеме концентрации сил на решающих участках фронта в виду огромной территории. Практически все выступавшие пришли к выводу, что Советы не выдержат массированных ударов танков и авиации…

— А если выдержат? — невесело усмехнулся Лампе.

— Тогда, — в тон ему ответил Бискупский, — мне можно не продолжать!

Лампе ничего не ответил и только вздохнул.

Но по выражению его лица было видно, что он, хорошо знавший, как умеют драться русские солдаты, весьма скептически относится к начертанным на бумаге планам высшего немецкого командования.

— В своем выступлении, — продолжал Бискупский, — Гитилер назвал запланированную войну против СССР «войной мировоззрений», отметив, что сама жестокость в ней есть благо для будущего. Если называть вещи своими именами, то речь идет о войне на уничтожение. Именно поэтому Гитлер предложил ввести военное судопроизводство, которое освобождает немецких военнослужащих от ответственности за действия против вражеских гражданских лиц. При этом так называемый «приказ о комиссарах» и ряд других приказов санкционирует уничтожение партийных и советских работников, комиссаров, евреев, интеллигенции, на которых Гитлер наложил клеймо «неприемлемых с политической точки зрения»…