Коридорный с ключом от нового номера явился спустя полчаса. Алиса, кажется, готова была рухнуть в постель как была, в платье и башмачках – но всё же, заставила себя переодеться, наскоро принять ванну и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон. Последнее, что она успела сделать – это засунула под подушку «бульдог». Яша, безусловно, прав – неизвестно, что ещё учинят те негодяи…
XIV
Париж,
Вокзал Аустерлиц
Июль 1888 года.
– Зачем мы здесь? – спросил Виктор. – С этого вокзала поезда ходят, по большей части, на юг, а я полагал, что нам надо на Северный вокзал, откуда можно уехать в Кале или Булонь-сюр-Мер. Мы ведь собираемся в Англию, не так ли?
За три дня, в течение которых они с Уэскоттом отсиживались в неприметном пансионе на Монмартре, где соседями их были, по большей части, художники и начинающие актёры с певичками и танцовщицами, работающими в многочисленных парижских кабаре, он успел неплохо изучить город. По путеводителю, разумеется.
– Вот и наши оппоненты так считают. – отозвался англичанин. – А потому, мы покинем Париж именно с вокзала Сен-Лазар, а потом сделаем крюк. Потеря времени, разумеется, но безопасность того стоит.
Русский со своими расспросами надоел Уэскотту до чрезвычайности, однако просто взять и осадить его англичанин не мог. Он был единственным человеком, способным управляться с техникой будущего и, кроме того, обладал ценнейшей информацией. К тому же, предстояло ещё уговорить его сотрудничать с Бурхардтом. Тут уж, хочешь – не хочешь, а придётся терпеть его нескончаемую болтовню и вежливо улыбаться в ответ.
Виктор кивнул – ответ англичанина его удовлетворил. После несчастья, приключившегося с его прежним спутником, он словно ожил – исчезло давление, которое он ощущал на себе постоянно, не висела над ним тяжким грузом вся та кровь, пролитая (не без его участия!) на всём пути из Петербурга в Париж. К тому же, Уэскотт в отличие от Геннадия, охотно отвечал на вопросы и не скрывал своих планов… во всяком случае, делал вид, что не скрывал.
Вот и сейчас: по прибытии на вокзал англичанин предложил пройти в ресторан. «Нам надо дождаться одного человека. – объяснил он. – До вечера в нужном нам направлении отправляются целых три поезда, так что торопиться нам особо некуда – тем более, что здешний ресторан известен превосходной кухней.»
Ждать пришлось около часа. Человек Уэскотта (Виктор узнал в нём того толстенького живчика, что висел на подножке фиакра после налёта на особняк Клеймёновой в Понтуазе) передал им саквояж, битком набитый бумагами и, о чудо – наплечную кожаную сумку, в которой уютно устроился плоский «МакЭйр». «Вы, кажется, это просили, мсье? – с ухмылкой сказал он. – Ну, так получите, на Яцека из Смихова[13] всегда можно положиться!
Кроме ноутбука, в сумке имели место три флешки и фирменная эппловская зарядка. «Не знаю что это, пан. – сказал чех. – Оно так тут и лежало, не выбрасывать же?» У Виктора руки чесались прямо за ресторанным столиком раскрыть яблочный агрегат. Но – нет, нельзя, не стоит так откровенно эпатировать парижскую публику. К тому же, Уэскотт не раз давал понять, что агенты Д.О.П. могут оказаться и на вокзале…