Сью крутилась рядом с огромной грузовой платформой, на которой установили само ядро, высказывая свои претенезии инженерам, пока мы с Рэем не позвали ее обедать. В брезентовой палатке мы глотали, не разжевывая, военный паек, пока Рэй сверялся с контрольным списком. Работа шла с опережением графика, что помогало развеять некоторые опасения Сью. Хотя бы на какое-то время.

Сью находилась в том состоянии, которое в медицине называют «ажитацией». По всем признакам она была на грани нервного срыва. Она делала нервные бесцельные жесты, барабанила пальцами, часто моргала, признавалась, что не может спать. Даже во время разговора она не могла не смотреть на бетонную опору ядра и поблескивающие стальные трубы несущей конструкции.

Она постоянно говорила о проекте. Больше всего она боялась, что пресса может опоздать или Хронолит прибудет раньше срока.

– Не так важно, что мы здесь делаем, – говорила она, – как то, что увидят другие. Мы не добьемся успеха, пока мир не узнает о нашем успехе.

(А я считал, что мы на самом деле хватаемся за соломинку. У нас не было ничего, кроме уверенности Сью, что уничтожение Хронолита в момент прибытия может пошатнуть чашу весов в этой призрачной войне – нарушить петлю обратной связи, от которой Куан предположительно зависит. Но сколько в этом было точного расчета, а сколько – стремления выдать желаемое за действительное? Благодаря своему положению и пылкому отстаиванию идей, Сью удавалось увлечь всех нас за собой, тем более что она была авторитетным математиком и глубоко понимала тау-турбулентность. Но это не значило, что она всегда права. И даже что она в своем уме.)

После обеда мы наблюдали, как бригада грузчиков и крановщик подняли тау-ядро из ящика и отбуксировали его на место залегания так деликатно, словно это был сжатый динамит. Ядро представляло собой анодированно-черную сферу диаметром три метра, оснащенную электронными портами и кабельными отсеками. Со слов Сью я понял, что это, по сути, магнитный сосуд с некоей необычной формой холодной плазмы внутри. Когда ядро активируется, множество скрытых высокоэнергетических устройств инициируют процесс фермионного отслаивания и создают несколько почти бесплотных частиц тау-неопределенности.

Этого вещества, как утверждала Сью, достаточно, чтобы дестабилизировать Хронолит, пытающийся занять свое место. В чем суть процесса, я так и не смог понять. Сью говорила, что взаимодействие конкурирующих тау-пространств будет яростным, но не «слишком энергичным», то есть не сотрет с лица земли весь округ Модести и нас вместе с ним. Наверное.

К заходу солнца ядро зафиксировали на месте и подключили к электронике с помощью связки световодов и проводников, погруженных в жидкий азот. Предстояло еще многое сделать, но подъемные и земляные работы, по сути, закончились. Гражданские отпраздновали это стейками на гриле и щедрыми возлияниями бутылочного пива. Компания старых инженеров после ужина устроилась на обочине дороги поговорить о лучших временах и спеть старые песенки Люкса Эбен (к большому огорчению армейской молодежи). Я подпевал на припевах.