Руководитель отдела ЦК был хозяином в своей отрасли. Он вызывал к себе на Старую площадь не только министров, но и заместителей председателя Совета министров СССР.

Однако внутри аппарата ЦК Ельцин был всего лишь одним из двух десятков руководителей отделов. Он постоянно получал указания от курирующего секретаря ЦК и отчитывался перед ним. А он уже привык к самостоятельности, к тому, что сам решал, чем заняться сегодня, а чем завтра. И Борис Николаевич видел, что, несмотря на высокую должность, он всего лишь исполнитель.

Ключевые решения принимались на секретариате ЦК, где он мог присутствовать с правом совещательного голоса — сидеть у стеночки и слушать. На заседания политбюро его приглашали только в том случае, если рассматривался вопрос, связанный со строительными делами. Как только его вопрос заканчивался, Ельцин должен был выйти. Члены политбюро, занятые государственными делами, смотрели на него невидящими глазами.

Руководители партии сидели во втором подъезде серого здания ЦК на Старой площади. Первый, парадный подъезд предназначался для иностранных гостей. В обычной жизни им не пользовались.

Горбачев и Лигачев вдвоем занимали пятый этаж. Туда пускали даже не всех сотрудников аппарата ЦК, а только тех, у кого был особый штамп в цековском удостоверении. Ельцин приходил сюда на заседания секретариата. Горбачев его к себе не приглашал. А Борис Николаевич ждал от Горбачева какого-то знака внимания, но тот, казалось, мало интересовался делами заведующего отделом строительства.

Но мнительный Ельцин напрасно обижался на Горбачева, который вполне положительно оценивал активную работу нового завотделом. Он писал: «Ельцин мне импонировал, и на июльском Пленуме я предложил избрать его секретарем ЦК. Не скрою, делал это, уже «примеривая» его на Москву».

Впрочем, в те времена Ельцин вел себя как положено партийному чиновнику. Бунтарем он станет не сразу.

Личный повар Горбачева Анатолий Галкин рассказывал через несколько лет в газетном интервью: «С Ельциным у нас были прекрасные отношения, когда Горбачев пригласил его из Свердловска. Мы с ним за руку здоровались, могли поговорить по-простому. Ельцин часто у меня спрашивал: «Как там Наш, как у Него настроение?»

На заседании политбюро 29 июня 1985 года Ельцина рекомендовали избрать секретарем ЦК по строительству. Через день, 1 июля, на пленуме ЦК, который продолжался всего полчаса, произошли важные кадровые изменения.

Пленум проходил в Свердловском зале Кремля. Места в зале не были закрепленными, но все знали, кому где полагается сидеть. Чужие места не занимали.

По традиции кадровые вопросы обсуждались первыми. Все кандидатуры предлагал генеральный секретарь, ничего лишнего не говорили. Вопросы не задавали.

Горбачев — он даже не пошел на трибуну — с места заговорил о новых задачах Верховного Совета и плавно перешел к предложению назначить на пост председателя президиума Андрея Андреевича Громыко. А ему на смену — в министерство иностранных дел — генеральный выдвинул Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, первого секретаря ЦК Грузии, что было фантастической неожиданностью.