Растянувшись на кровати, Иваныч заложил одну руку под голову и устало смежил веки.

Вероника вернулась в спальню минут через пять. Помимо сережек на ней был воздушный шелковый пеньюар, выгодно подчеркивающий формы женского тела. Иваныч узнал его, он сам подарил ей этот пеньюар пару месяцев назад.

Вероника покрутилась на месте, затем бросилась на постель, накрыла любовника своим телом, и их губы вновь слились в долгом страстном поцелуе.

– Спасибо, милый.

– Всегда пожалуйста.

Иваныч опрокинул девушку на спину, и бесконечные поцелуи посыпались на ее лицо, шею, мочки ушей…

Время остановилось для них обоих. Они потеряли ему счет. Возможно, прошло чуть больше минуты, возможно, минула целая вечность… Наконец Иваныч, тяжело дыша, опустился на локти, чувствуя, как девушка продолжает мелко дрожать под ним. Его губы мягко коснулись ее губ. Умиротворенная тишина окутала спальню, как саван. Минут десять ни он, ни она не произносили ни слова.

– Боже, – прошептала Вероника так тихо, словно боялась спугнуть момент. – Ты не представляешь, как мне хорошо.

– Ну, почему же? – Он откатился в сторону и занял место на соседней половине кровати. На могучей шее проступили блестящие бисеринки пота. – Очень даже хорошо представляю. Во-первых, потому, что испытываю то же самое, а во-вторых… Это моя заслуга.

– А ты – циник. – Вероника выхватила из-под головы подушку и швырнула мужчине в лицо. – Напыщенный, самодовольный циник.

– Не спорю. Но я думал, за это ты меня и любишь.

– Вовсе нет.

– Ну, тогда извини.

– У меня сегодня выходной, – промурлыкала девушка. – А какие у тебя планы на вечер? Не хочешь пригласить меня куда-нибудь на ужин? Только не в нашу «Радугу». Меня от нее тошнит.

– Боюсь, сегодня не получится, детка, – не сразу ответил Иваныч. – Дела.

И, словно в подтверждение его слов, в кармане висящего на спинке стула пиджака запиликал мобильник. Вероника тяжело вздохнула и демонстративно отвернулась лицом к стене. Он с улыбкой отреагировал на это ребячество, достал аппарат и ответил на вызов:

– Да.

– Ты просил позвонить тебе в половине двенадцатого, Полковник, – раздался в трубке голос Франта. – Вот и звоню. Согласно договоренности…

– Да, хорошо, Андрей. Найди Османа, и заезжайте за мной через сорок минут. Адрес ты знаешь.

– А Жора?

– Жора пусть сразу выдвигается на место. Своим ходом.

– Все понял. Сделаем.

Франт, как обычно, был краток и лаконичен.

– Здесь все, что я смогла вспомнить. – Мария Александровна сняла очки, и те повисли на уровне ее груди, удерживаемые плетеной металлической цепочкой. – Это все для меня сложно, но я старалась. Вы должны меня понять и… простить. Мне семьдесят девять лет.

– Я все понимаю. – Гуров взял лист бумаги из рук пожилой женщины. – И весьма благодарен вам за предоставленную информацию. Извините, что пришлось вовлечь вас в это дело, Мария Александровна. Но, боюсь, у меня просто не было другого выбора.

– Конечно, конечно… А что все-таки с Виталиком? Он жив?

Мария Александровна была облачена в обтягивающую серую водолазку и строгие черные брюки. Седые волосы забраны в пучок на затылке. Сергей Антонович, так и оставшийся в трусах и в майке, держался у нее за спиной. Гуров быстро пробежался глазами по списку. Женщина действительно смогла вспомнить не очень много, но вполне достаточно, чтобы запустить следствие в нужном направлении.