— Вот это неожиданность! — заржал Барэл. — Командир, ты поздновато сообразил. У нас уже пол-отряда подёргалось…

— Так я думал, мы просто решаем, как мочить! — ответил я, смутившись. — Ну ладно, тогда — в атаку!

И-и-и — ничего! Ноги мне не подчинялись, они явно имели свой приказ — стоять на месте. Верхняя часть тела ещё как-то функционировала, а вот ноги — жили своей жизнью.

— Бросьте в него дротик! Кто-нибудь! — жалобно попросил я.

И — о чудо! — брошенный одним из ударников дротик развеял странное волшебство. Деревянный наконечник, заточенный до безобразного состояния, воткнулся в чёрный нос, пустив первую кровь. Наваждение спало, как и мирный настрой огромного бронемишки.

Группа игроков атакует зверя — бронемишка дологнисский!

Бронемишка Дологнисский

Уровень 85

Агрессивен.

Взревев прямо как ночью, тварь согнулась в шарик, который тут же приподнялся на задних лапах, согнув передние на манер богомола и выпустив из них устрашающего вида когти. Дело было сделано — теперь мы могли бежать… Только вот уже не успевали! На задних ходулях бронемишка двигался весьма резво. Даже и надеяться не стоило, что все успеют сбежать…

— В копьё бронемышку! — потребовал Борборыч, подавая пример и выставляя оружие в сторону врага.

И это было всё, что он успел сказать. Мы ещё успели выставить копья — ну те, кто поближе был — а потом зверь на нас налетел. И вот тогда-то я и понял, что чувствуют враги, сталкиваясь с нашим бронеголовым Жорой. Они теряются, путают небо и землю — и вообще не понимают, где оказались в первые секунды после приземления. И я не понимал…

Через строй копий бронемишка прошёл, как раскалённый нож сквозь масло, как тяжёлый шар сквозь кегли, как недельный отпуск после тяжёлого года… В общем, быстро и незаметно, не получив никакого урона, зато с лихвой причинив его нам.

Получен урон головной — 415

Жизнь 12775/13190

Получен урон землёй — 131

Жизнь 12644/13190

Земля от столкновения не пострадала

Наложен эффект — дезориентация.

Длительно дезориентации — 4 секунды.

Это были очень долгие четыре секунды! Когда я поднялся на ноги — бронемишка уже заходил на второй круг, гулко сотрясая своими ногами землю. Его мех волнами развевался на ветру, а пластины мерно шевелились в такт движению могучих мышц. Моё копье сиротливо лежало на земле в паре метров, а из оружия осталась только булава, за которую я и схватился, завороженно глядя на надвигающуюся тушу, повыше меня в холке.

И в этот момент в бок несущейся твари с яростным ором врезались близнецы. То ли они быстрее пришли в себя, то ли просто не попали под раздачу в первый раз… Зато за последнее время эти парни отъелись, накачались — и теперь вдвоём представляли из себя весомую силу. А бронемишка продолжал двигаться на двух задних лапах, согнувшись вперёд, чтобы прикрыть бронёй всю тушку. Центр тяжести у него сместился — и попадания двух снарядов-матершинников его равновесие не выдержало.

Завалившись на бок, тварь жалобно и оглушительно тявкнула — и начала истерично дёргаться, пытаясь принять исходное положение. И вот тут броня сыграла с ней злую шутку, не давая извернуться и снова встать на ноги. Перед нами обнажилось светло-серое нежное брюшко, в которое близнецы, а потом и остальные ударники принялись тыкать всем, что было под рукой. Когда я подскочил с булавой и что есть силы врезал по морде, положение твари уже было весьма плачевным.