— Ты должна дать нам пару уроков, — сказала Ольга.

— Нет, лучше вам пока ничего не знать, чтобы изобрести собственный танец, — ответила Жад. — Этого я и хочу добиться.

Она думала о движениях во время полового акта, о вибрации таза, о напряженности лица и конечностей — всегда одинаковых и всегда таких разных. Ни одна женщина не была похожа на других, когда она отдавалась, а поэтому ни одна из них не смела учить других. Каждая из них имела свою внутреннюю музыку, которая и давала ей свое собственное понимание любви.

Охваченная внезапным вдохновением, Жад встала и обозначила несколько движений — движений рыбы, которая скользит под скалой, хлопанье крыльев бабочки, кота, выгибающего спину, чувственных схваток диких животных.

Бьянка встала и раздраженно произнесла:

— Жад принимает себя за Айседору Дункан.

— Не обращай внимания, — усмехнулась Ольга, обращаясь к Жад. — Бьянка просто ревнует.

Бьянка в молчании погрузилась в голубую воду.

— Видишь, она сбежала, — констатировала Ольга.

— С чего бы ей ревновать? — спросила Жад.

— Ролан больше интересуется тобой, чем любой из нас.

Сердце Жад подпрыгнуло в груди. Ольга только что сказала то, на что Жад не смела и надеяться. Она не возражала против обмена, если именно она вела игру. Но она не вынесла бы, если бы стала чем-то второстепенным в жизни Ролана. Она сама могла заниматься любовью с другими, но при этом Ролан всегда оставался для нее на первом месте.

— Все это не имеет значения, — заметила Берит. — Вчера — Бьянка, сегодня — Жад, завтра — кто-то другой…

«Завтра — кто-то другой… Вот этого я и боюсь», — подумала Жад. Ни в чем нельзя быть уверенной, ничто не вечно. Разве может что-то заменить удовольствие от объятий? Ведь и ей самой когда-нибудь придется оставить своего любовника, чтобы двигаться дальше. Согласиться на мирное счастье — это невозможно. Душевное спокойствие повседневности вызывало тошноту. Чтобы лучше любить Ролана, нужно было знать других мужчин.

И тут какая-то новая сила начала пробиваться из природного соревновательного духа Жад. Она увидела, что каждое из приключений, что Ролан переживал с другими женщинами, обогащало его и делало еще более желанным. И она тут же внутренне примирилась с существованием прошлых и нынешних подружек, поскольку именно они определяли суть его эволюции в глазах Жад. Она вдруг поняла, что совершенно бессмысленно сравнивать себя с Бьянкой.

— Почему мы с тобой не дружим? — спросила она Бьянку.

Та подошла, села на край бассейна, и вода начала стекать с ее обнаженного тела.

— Потому что мы похожи, — ответила она.

Ее лицо смягчилось. Она встала, чтобы пересесть в шезлонг, и Жад и в самом деле узнала себя в ней. У них было почти одинаковое тело, почти такая же кожа, и вызывающий вид был схож. Но Жад понимала, что Бьянка была более сильной, чувственной, неистовой…

Жад хотела, чтобы Бьянка любила ее и чтобы они обе достигли безмятежности, не ослабляя своих страстей. Их соперничество делало их какими-то заурядными. Желание же и любовь к одному и тому же мужчине, напротив, должны были превозносить и возвеличивать их.