Пробирались по лесу, а Изабелла ворчала тихонько:

— Подумать только! Старый человек живет один в такой глуши, у черта на куличиках!

— Угу, — промычал Норберт, высматривая дорогу.

Если честно, он был даже рад, что не надо больше это в себе носить. Теперь эта тайна общая. Он покосился на молодую супругу, сосредоточенно смотревшую куда-то в сторону. Когда кто-то знает твою слабость, это делает тебя уязвимым. Но если этот кто-то практически часть тебя, то… Пришлось признать, что это придает силы. Необычно, он привык в этом мире быть один и рассчитывать только на себя.

Но сейчас Норберт внимательно прислушивался к ощущениям и высматривал дорогу. Старый полоумный Симон должен быть жив, он чувствовал его. Знакомые заросли, в которых он столько плутал в свой прошлый приезд. Уже скоро.

— И вы не можете обращаться? — неожиданно серьезно спросила Изабелла.

— Да, — нехотя ответил он. — И это… В общем, это то, что у нас внутри.

— Да, я понимаю, — вздохнула и зачем-то добавила: — Нам проще.

— Людям? Да. Нормальным людям проще жить.

Она очень странно на него покосилась, как будто имела в виду нечто иное. И вдруг ойкнула, вытягивая руку:

— Смотри…

Ну да, потянуло дымком, запахом печеной рыбы и кореньев, а впереди сквозь густую листву мелькнул отблеск костра.

— Приехали, — пробормотал Норберт и спешился.

А потом помог спешиться ей.

В этот раз не пришлось ломиться сквозь густые заросли, Норберт уже точно помнил дорогу. Еще несколько десятков шагов, и они выбрались на небольшую прогалину.

Все было как тогда. Кустарник вокруг, стена скал, изрезанных трещинами и пещерами. Костер, на котором пеклись нанизанные на тонкие прутья рыбешки. Долька луны на прозрачном черно-хрустальном небе, звезды над головой…

И его ополоумевший прадед.

Все в тех же линялых серых лохмотьях, подпоясанный веревкой. Босой. Только сейчас Симон выглядел совершенно иначе. Норберт смотрел на него и не узнавал.

Куда девались его равнодушие и отрешенность? Стоило им только ступить на прогалину, прадед тут же рывком вскочил на ноги. Смотрел на них исподлобья, прямой и собранный. Какой к черту старик! Норберт видел перед собой воина, который не уступит ему ни в силе, ни в ловкости.

Вот это был поворот.

Он шумно выдохнул и шевельнулся, не зная, то ли назад податься, то ли идти вперед. Симон мгновенно отследил его движение, и сразу же сосредоточился взглядом на Изабелле. А она замерла, тоже не понимая, что происходит, и силясь улыбнуться.

Чеееерт, подумалось ему, старик же плохо соображает, неизвестно, что сейчас выкинет. В следующую секунду он устыдился за свой порыв. Это было неблагородно. Однако сейчас Симон уже не казался стариком. Мужчиной. И во взгляде, направленном на Изабеллу, Норберт уловил странный огонь.

Черт! Он же отшельник, мог негативно воспринять их вторжение. Странно, раньше Симон вообще не реагировал ни на что.

Надо было как-то разрядить обстановку.

— Здравствуй, Симон, — проговорил он, выходя вперед и инстинктивно закрывая собой Изабеллу.

— Здравствуй правнук, — ответил тот и незаметно сместился, чтобы по-прежнему видеть ее.