По спине пробежал предательский холодок, и, кажется, волосы на затылке предприняли попытку встать дыбом. Долгих несколько секунд я боролся с собственными страхами, стоя в метре от двери, из-за которой слышался детский плач. Я навскидку мог перечислить с полдюжины живых и с дюжину мёртвых тварей, способных издавать такие звуки, причём половина из них подобным образом заманивала неосторожных путников, и многие из них предпочитали селиться в заброшенных домах. Я стоял перед дверью и не мог протянуть руку, чтобы потянуть за ручку, буквально парализованный страхом.

Комнату, погружённую в стазис, не может открыть посторонний. В комнате, погружённой в стазис, не может завестись никакая нечисть, просто потому, что там остановлено время. Нет ни одного существа, на которое не действовал бы стазис. Стазис невозможно нарушить, он не даёт сбоев. И тем не менее дверь приоткрыта, и в комнате явно кто-то есть…

Не знаю, сколько я там проторчал, слушая сдавленные рыдания и всхлипывания. Но потом что-то изменилось. Причём не вокруг, а во мне: страх просто исчез. Я протянул руку и спокойно открыл дверь, будто входил во вполне обычную комнату.

В углу на полу сжалась хрупкая детская фигурка. Уткнувшись лбом в колени, маленькая девочка, одетая в старомодное светлое платье, отчаянно рыдала, не глядя по сторонам. Я медленно подошёл и опустился на корточки. На мгновение замешкался, а потом всё-таки осторожно коснулся плеча и мягко спросил:

— Кто тебя обидел, малышка?

Она всхлипнула, подняла голову, ладонью утирая глаза.

— Прости, я… не хотела тебя будить…

— Хелла? — потрясённо выдохнул я, чувствуя, как в глазах темнеет. А в следующее мгновение уже понял, что ошибся из-за темноты — ещё до того, как девочка тряхнула головой.

— Нет, твоя сестрёнка сейчас в другом месте, и у неё всё хорошо.

— Прости, Аико, я… не разобрал в темноте, — смущённо пробормотал я.

— Блэйк, помоги мне, пожалуйста!

— Я пытаюсь, но я не знаю, что делать и с чего начать, — я покачал головой. — Город сегодня будто сошёл с ума, мы…

— Мне больно. И люди это чувствуют, — она всхлипнула. — Я не хотела, чтобы они так себя вели, но я ничего не могу сделать. Я не хотела, чтобы тебе было больно, но я не умею! Мне очень-очень страшно!

— Подскажи, где найти тех, кто делает тебе больно?

— Я не знаю, они… везде… Блэйк, ты Ищейка, ты можешь их найти!

— Я не могу осознанно пользоваться этой способностью.

— Пожалуйста, Блэйк, — она подняла на меня полные слёз глаза. — Дракон, ты добрый, ты мудрый… помоги мне!

Не помню, как я оказался на улице. Очнулся, бредя босиком по проезжей части, где-то в трёх кварталах от дома. На улице лил дождь такой силы, что дома по обеим сторонам улицы терялись за его завесой, больше ощущаемые, чем видимые на самом деле. Даже для Аико подобные потоки воды — большая редкость.

Окружающее воспринималось отрывисто. Вероятнее всего, с провалами, потому что я внезапно оказался в совершенно другом районе; на западе Монетного Городка, посреди Серой Ленты. Чудом увернувшись от запоздалого (или слишком раннего?) экипажа, идущего размашистой рысью, и выслушав пару нелестных отзывов от возницы, я отшатнулся к краю проезжей части. Потом вновь брёл дальше вперёд без особой цели, и в голове клубился туман, а рядом шёл дождь.