Они остановились около двери.

— Спокойной ночи.

Не задумываясь, не отдавая себе отчета в своих действиях, он наклонился и коснулся ее губ. Они оказались такими, как он и ожидал. Даже еще слаще.

Марк резко развернулся и, прежде чем она сказала хоть слово, пошел к машине.

Он ощущал вкус победы. Она словно окаменела от удивления и молчала.

Садясь в машину, он все еще чувствовал сладость ее губ. Но что-то мешало ему отдаться этому ощущению целиком. Их с Ренни связывают только дела. И не стоит ее больше целовать.

Утром следующего дня Марк поднялся к себе. Он пытался обдумать новое предложение, поступившее после утренних переговоров, но не мог сосредоточиться. Он постоянно возвращался мыслями к Ренни.

Марк направился в соседний кабинет. За столом, заваленным бумагами, сидел бухгалтер, и то, в чем Марк склонен был видеть хаос, для него — впрочем, только для него — было образцом порядка.

— Ну что там с этим брачным салоном?

— Большей неразберихи я никогда не видел. Все перемешано.

Хозяйка ничего в этом не смыслит, просто свалила все бумаги в одну кучу и назвала это бухгалтерией. Никакой бухгалтерии тут и близко не лежало.

— Вы можете что-то предложить?

— Кое-что. Боюсь, этого мало. Ей не помешала бы пара уроков по бухгалтерскому учету.

В пять часов служащий вернул бумаги. Он сделал все возможное и приложил лист вопросов, дополнений и замечаний. Марк поблагодарил его за старательность. Он посмотрел на часы — было слишком поздно, чтобы звонить ей на работу. И он решил, что единственно правильным решением будет заехать к ней и просмотреть вдвоем все еще раз, чтобы указать ей на промахи и недочеты.

Но это займет не один час, и Марк подумал о выходных. Он позвонил ей домой. В семь никто не поднял трубку. Потом — на работу. И там никого не было. Марк снова набрал домашний номер. Вот наконец взяли трубку.

— Ренни?

— Да. Марк? В чем дело? Почему вы звоните мне домой?

— Где вы были?

— Я выходила.

— Мы просмотрели ваши бумаги. Мой бухгалтер в шоке. — Марк откинулся на спинку стула. Он ждал, когда она заговорит, и не хотел признаваться себе в том, насколько хочет услышать ее голос.

— По правде говоря, для меня это не открытие. Я больше времени провожу за платьями, подбором аксессуаров, чем за этой скукой. И Ева не ведет книгу... А он не сказал, как идут дела вообще?

— Трудно говорить без вашей чековой книжки. Вы не оставили ее мне.

— А почему я должна ее оставить? Это мои деньги. Я плачу по счетам, плачу Еве. Да и мало ли зачем она мне нужна! Я не собираюсь отдавать свою чековую книжку, чтобы кто-то проверял состояние моих дел в магазине!

— Мы должны проанализировать ваши личные дела. От этого многое зависит.

— Если у меня и есть сбережения, то я хочу вложить их таким образом, чтобы они приносили мне прибыль.

— Все этого хотят.

— Я слышала о вас как о гении инвестиций. Люди, которые приходят к вам делать дела с вами вместе, получают миллионы. Вы никогда не теряете ни цента?

— Если я теряю цент, то приобретаю доллар.

— Мужчины всегда хвастают своими достижениями, не так ли?

Марк подумал, что не тем бы ему перед нею хвастаться. Не следовало ему думать о ней как о женщине, но это выходило как-то само собой. Хотя она и не подходила под представление об идеальной жене — невысокая, волосы не уложены, а утонченность для нее лишь пустой звук. Наверное, она и в церковь пошла бы босиком.