Он понял.

Он знал, что, захватив эти звезды, никогда не отпустит их от себя. Это был не ночной кошмар, когда он похищал лишь малую часть их талантов. Он переступил черту, за которой не было возврата. Он смотрел и видел, как эти огоньки неудержимо тускнеют. Он сжигал их, он пожирал своих друзей, свою сестру.

И существовал только один способ освободить их.

Это было еще одной причиной, по которой он пришел к Марте.

Она была нужна ему.

«Петр… Нет…»

«Ты должна…»

Он почувствовал, как ее руки неуверенно тянутся к яркому огню в его темном море. Ее длинные пальцы обхватили его сердце.

«Петр…»

Но она понимала, что это необходимо. Это был единственный путь. Ради того, чтобы жили другие. Они оказались пойманы на его орбите, и, если оставить все как есть, он сожжет их всех. Единственный способ освободить их – убрать солнце, которое их удерживало. И тогда звезды смогут полететь обратно и вернуться туда, где должны быть.

Поэтому Марта сжимала и сжимала руки, и вокруг нее поднималась темная вода. Обратив все внимание на мальчика, она уже не испытывала страха. Все так же раскачиваясь, она нежно сжала пальцы. Но все равно было больно.

Перед тем как его пламя окончательно погасло, Петр дотянулся до единственной звезды в этом темном море, которая была чуть ярче остальных.

– Саша, – прошептал он и поведал сестре свой секрет.

Мальчик обмяк на руках Монка. Его маленькая рука упала с экрана монитора. Монк видел, как вода смыла Марту с крыши вагона и унесла в непроглядную темноту тоннеля.

Монк опустил мальчика на пол.

– Петр!

Мальчик смотрел в потолок невидящим взглядом, его зрачки были расширены. Монк взял его за запястье. Пульс едва прощупывался. Его грудь вздымалась и опускалась.

Сверху послышались крики. Это были другие дети. Приходя в сознание, они поднимались, видели комнату, полную мертвецов, и пугались.

– Ковальски, Розауро, идите наверх и помогите им, – приказал Грей.

Монк взглянул на зернистое изображение на экране. Одни дети начинали шевелиться, другие уже стояли на ногах. Константин помогал Киске сесть.

Они были живы и здоровы.

– А что с мальчиком? – спросил Грей.

Монк сел на пол и баюкал его худое тело. Мальчик дышал, кровь все еще циркулировала по его артериям, но Монк знал: его уже нет.

Петр… Почему?

Грей подошел и положил руку ему на плечо.

– Может быть, это просто шок. Может, со временем…

Монк был благодарен за эту попытку подарить ему надежду, но он знал истину. Держа мальчика на руках, он чувствовал, как тот уходит. Его взгляд вернулся к экрану, полному детей. Монк знал. Петр пожертвовал своей жизнью ради них, ради своих братьев и сестер.

Грей уселся рядом с Монком, словно стремясь разделить с ним горе.

Незнакомец казался Монку хорошим человеком, и в этот скорбный момент, находясь рядом с ним, Монк ощутил покой. Воспоминания тут были ни при чем. Он почувствовал, что сейчас необязательно быть настороже и можно дать волю чувствам.

Поэтому ему не было ни капельки стыдно, когда по его щекам покатились тяжелые слезы. Он баюкал Петра в последний раз. Только теперь это уже была пустая оболочка мальчика.