Подняла голову, долго глядела на их общую фотографию в рамке. Как же они похожи – отец и сын! У обоих высокие лбы и волевые подбородки, а в глазах смех лукавый застыл.
Ну что смотрите на меня, родные? Да, я будто не в себе сегодня… Вышла из привычного состояния, лететь не могу. Заполняется моя пустота будто… А чем, интересно? Слышали, наверное, как меня только что доброй назвали? Но ведь это неправда, я знаю… Это я раньше была добрая, с вами. А без вас… Без вас я никто, просто хмурая одинокая старуха, которая с собакой монологи ведет.
Она и сама не заметила, как проговорила все это вслух, и довольно громко. Будто боялась, что муж и сын не услышат ее. И очень удивилась, когда из прихожей прибежал Мотя, залаял испуганно.
– Тихо, Мотя, тихо! Прости… Я испугала тебя, да? Ты думаешь, я с ума сошла, сижу и сама с собой разговариваю? Нет, я не сама с собой, я вот с Пашей и Никитой…
Мотя заскулил того горше, присел на задние лапы, чуть склонил голову набок. Наверное, отвечал ей на своем собачьем языке. Мол, чего ты, хозяйка? Совсем уже с глузду съехала… Не надо с фотографиями разговаривать, лучше со мной поговори! Вот он я, живой, я рядом…
Протянула руку, потрепала его за загривок, проговорила тихо:
– Ладно, ладно, не ворчи… Все у нас хорошо, Мотя, все хорошо. Будем жить дальше. Это я сегодня что-то расклеилась, из формы вышла, а так… Все хорошо, Мотя, все хорошо…
Показалось на секунду, Паша улыбнулся на фотографии. Он такой был – улыбчивый. Хотя ему порой и не до улыбок было… Какие улыбки – при его-то занятии?
Он иногда дома клиентов принимал, в своем кабинете. Иногда она сама открывала клиентам дверь – ох и всяких лиц насмотрелась! Испуганных, растерянных, наглых, самодовольных, циничных… Иногда такая бандитская рожа встретится, что только вздрогнешь про себя нервно: ох… А потом оказывается, что эта бандитская рожа – милейший на самом деле человек, просто с женой разводится, которая его до трусов раздеть хочет. Жены ведь всякие бывают, между прочим…
Он потом ей рассказывал, как участвовал в том или ином процессе. Так интересно рассказывал – хоть книгу по этим рассказам пиши! А что, она могла бы, наверное… Тем более сама по диплому юрист, только практики никакой нет. Так уж получилось, что Паша сразу в гору пошел, а она ему тыл обеспечивала, домом занималась. Преданная жена, верный друг и соратник. Любимая женщина. Разве этого мало? Ей хватало…
Да, могла бы книгу написать… Что-нибудь этакое из адвокатской практики. Если бы пустоты внутри не было. А из пустоты – какая книга? Нет, лучше так вспоминать свою жизнь, без книги…
Например, как у них Никита родился – какое это было счастье! Поздний ребенок, долгожданный! Она оказалась сумасшедшей матерью, а Паша – таким же сумасшедшим отцом. Боже, как они любили Никиту, как любили! Даже договорились, что будут удерживать друг друга от слишком ярых проявлений родительских чувств, иначе можно напрочь ребенка избаловать.
И удерживали. Никита, в общем-то, в строгости рос, без лишнего сюсюканья и плясок вокруг. И сам выбрал после школы юридический – никто от него этого не требовал и не заставлял идти по стопам отца. Хотя «стопы» к тому времени были уже довольно глубокие – иди не хочу.