Вскоре все так запыхались, что бросились на траву, заложили под голову руки и, глядя в голубое небо, долго молчали.

— Зачем ты закричал «парашютисты»? — вдруг с укором сказал Ромка.

— Это я зря, — сознался Егор, — и мне бы от полковника Сапегина за такую штуку попало. Виноват. Больше этого не будет.

— Так нельзя делать, — тоном старшего сказал Ромка и стал говорить о том, что никогда нельзя пугать в шутку товарищей.

Он говорил так долго и так скучно, что даже Топс прервал его, крикнув:

— Смени пластинку! Сказал просто, все поняли, и ладно. А то тянет, тянет, как Пханов!

— Ребята, а секретный пакет с заданием? — вдруг напомнил Гномик.

— Его надо вскрыть не здесь, а у истоков реки Чак, — сказал Топс.

— А разве истоки реки Чак не там, где мы купались? — спросил Гномик.

— А помните, что сказал Гарун напоследок? — спросил Егор и ответил: — Пакет вскрыть надо десятого августа, то-есть когда окончится срок ожидания и Гарун не придет. По-моему, высота южнее истоков реки Чак — это и есть то самое место, где мы находимся, а пакет сейчас вскрыть нельзя.

— Но мы не на вершине горы, — сказал Гномик, — а на склоне. А где должны спуститься парашютисты?

Этого никто не знал. Мальчики строили различные догадки, где диверсанты-шпионы могут приземлиться — в лесу или в ущелье, и, может, на счастье, они переломают себе ноги, и тогда с ними легче будет справиться.

Много было разных предположений.

— А может быть, парашютисты уже спустились, спрятались в этом лесу за кустами и видят нас? — вдруг сказал Топс, до этого все время молчавший и только слушавший.

Ребята переглянулись и стали всматриваться в окружающие кусты.

— Уж ты скажешь! — рассердился Ромка. — Сегодня еще только восьмое, а они должны спуститься девятого.

— Ты не понял, — возразил Гномик: — Гарун возле мазара сказал нам распечатать пакет у истоков реки Чак, но не ранее десятого.

— Честное пионерское, не вру! — заявил Топс. — А парашютисты подписку, что ли, давали, что раньше не спустятся? Может, они решили пораньше спуститься, чтобы спутать карты, и уже здесь.

— Нет! — решительно сказал Егор. — Советская разведка работает отлично. Наши знают, где и когда… Ребята, — продолжал он, сразу оживившись, — если мы вначале решили только выследить, а потом решили поймать парашютиста, то надо разведать местность.

— А куда же мы пойдем? Мы же не знаем, где они должны спуститься, — спросил Гномик.

— Лучше никуда не ходить, — сказал Топс. — Лесов много, ущелий много, гор много — еще заблудимся.

— Заблудиться не заблудимся, — уверенно ответил Егор, — есть компас, а давайте-ка мы подумаем, как быть. Можно, конечно, два дня жить в этом шалаше и никуда не уходить, а если сюда забредет парашютист — захватить его. Но полковник Сапегин говорил, что на войне надо не уподобляться дичи, на которую охотятся, а самому охотиться, наступать.

— Плохо, что Гарун совершенно ничего не знает об этом нашем «мероприятии», — сказал Топс. — Командируйте меня в кишлак, я позвоню ему и спрошу.

Егор нахмурился и спросил:

— Я, ребята, Гаруна не знаю. Вы сами как думаете?