Чтобы не потерять валлийца из виду, Мейсон был вынужден сблизиться с ним. Узкие проходы, пропитанные резкими ароматами, кишели людьми. Мейсон почувствовал целеустремленность в движениях своего «подопечного», до сих пор бродившего наугад. На голову выше большинства окружающих, он ухитрялся следить за перемещениями Дэвиса, но с огромным трудом, то и дело вызывая враждебные взгляды облаченных в белые халаты торговцев.

В одном месте, где проход разделился на три ответвления, дорогу Мейсону преградили две женщины, укутанные в черные платки.

– Мин фадлак! Инди мушкиля![18] – закричал он, пытаясь протиснуться между ними.

Но женщины, массивные и круглые, словно советские толкательницы ядра, не обращали на него внимания. Их болтовня ни о чем лишь набирала силу: обе говорили разом, обе не слушали друг друга. Дэвис исчез.

Получасовые поиски среди прилавков Лаватийи и на прилегающих улицах оказались бесплодными, поэтому Мейсон поймал такси и поспешил вернуться в гостиницу. Рано или поздно Дэвис появится здесь, а Мейсону нужно было срочно кое-что подготовить. Теперь, когда валлиец проявил признаки активности, медлить нельзя.

Закрывшись у себя в номере, Мейсон собрал десять патронов «хорнет», затем нагрел ствол винтовки на утюге, который взял у горничной. Черный парафин расплавился, и он вытащил освободившийся стальной стержень. Затем нужно будет протереть ствол изнутри ветошью, смоченной в бензине. Положив в сумку ствол и приклад, Мейсон побросал туда же кое-какую одежду и снаряжение и заказал такси.

– Муаскар эль-Муртафа, – дал он указание водителю, имея в виду северный штабной комплекс Вооруженных сил султаната.

В воротах такси пропустили без вопросов; Мейсон внешне походил на офицера, каковым когда-то и был. В оманской армии служило больше четырехсот английских офицеров и сержантов, текучка была большая, и никто никого не знал в лицо.

В туалете при офицерской столовой Мейсон переоделся в форму Пустынного полка, которая отличалась от формы других частей султанских войск только цветом берета и ремня. Он с удовлетворением отметил, что за время, проведенное в Европе, не прибавил ни грамма. Отвечая на приветствия военнослужащих, Мейсон прошел к стоянке машин. Ровными рядами выстроились сотни армейских «бедфордов» и «лендроверов», а рядом с ними стояло такое же количество гражданских «датсунов» с небольшим вкраплением «мерседесов» старших офицеров.

Четко прописанная процедура личного пользования автомобилем была достаточно строгой, однако Мейсон плевал на все бюрократические требования еще тогда, когда из-за ограниченности людских ресурсов контроль был гораздо более жестким. Обнаружив «датсун» с торчащим в замке зажигания ключом, он выехал с территории комплекса, даже не вспомнив ни о каких «официальных каналах», и вернулся в «Маскатский залив». Машину он оставил на стоянке перед гостиницей, подальше от входа, чтобы армейские номера не привлекали внимание. Впрочем, это был лишь один белый «датсун» из многих. Мейсон вошел в фойе. Ключ от номера Дэвиса по-прежнему висел на доске, поэтому Мейсон устроился в дальнем углу со стаканом виски и довольно старым номером «Ньюсуик». Без коричневого берета Пустынного полка он был лишь обыкновенным офицером, отдыхающим после службы.