Никакого ответа.

Полная изоляция. Никакой информации. Даже из вестибюля. Они понятия не имели, что происходит. Отрезаны от всего мира. И ничего в новостях. Ничего на сайтах со слухами. Никаких необычных сообщений. Никаких пресс-секретарей, выступающих по телевидению.

Они снова попробовали позвонить по всем номерам.

Тишина.

Потом послышался шум поднимавшегося лифта. Центральная шахта.

Шипение воздуха, лифт остановился.

Двери открылись плавно, с легким свистом.

На задней стене кто-то спреем написал на украинском: «Вы проиграли». А под свежей надписью на кириллице сидел один из их парней из вестибюля, в черном костюме и галстуке, раскидав в сторону руки и ноги. Он получил пулю в грудь.

Ему отрезали голову.

И положили между ног.

Двери закрылись, плавно, с легким свистом.

Заработал двигатель.

Лифт пошел вниз.

Полная изоляция. Никаких контактов. Все, кто не был занят в этот момент, собрались возле лифтов. Снаружи от клетки. Возле проволочных стен. Они смотрели на двери, расположившись так, словно делали ставки. Некоторые напротив центральной шахты лифта. Другие у первого лифта и третьего. Часть наблюдала за дверьми, выходившими на пожарные лестницы. Появились самые разные теории.

Они ждали.

Ничего не происходило.

Люди поменялись местами у входа в клетку. Словно ожидание слегка изменило ставки. Словно один сценарий становился более вероятным, чем другой. Или менее невероятным.

Они ждали.

Сделали еще три попытки, набирая разные номера. Сначала Грегори, потом Данило, затем начальника охраны внизу. Без особой надежды.

Никакого ответа.

Они ждали. Менялись местами.

Слушали.

Зашумел лифт. На этот раз левая шахта.

Двери открылись плавно, с легким свистом.

На полу еще один охранник из вестибюля. Черный костюм и галстук. Он лежал на боку. Надежно упакованный – запястья и лодыжки крепко связаны за спиной стяжками. Во рту кляп, вокруг головы обмотана черная тряпка. Он безумно извивался и дергался, умоляюще смотрел на них, хотел что-то сказать сквозь кляп, словно кричал: «Пожалуйста, спасите меня, пожалуйста, спасите»; отчаянно кивал, будто манил их к себе, собирался сказать: «Да, да, это безопасно, пожалуйста, заберите меня»; изо всех сил пытался подползти к порогу, точно мечтал только об одном – выбраться из лифта.

А потом двери закрылись, плавно, с легким свистом.

Лифт снова пошел вниз.

Сначала все молчали.

– Нам следовало его спасти, – наконец сказал кто-то.

– Но как? – спросил кто-то другой.

– Следовало действовать без промедления. Он каким-то образом сумел от них сбежать. Мы должны были ему помочь.

– Мы не успели бы.

Парень, который заговорил первым, огляделся. Сначала прикинул расстояние до ворот, затем до панели управления лифтами, снова оценил расстояние до левого лифта и время. Двери открываются. Двери закрываются. Нет. Не успеть. В особенности если учесть шок, который овладел всеми.

Просто невозможно.

– Жаль, – сказал он. – Он вырвался, а мы отослали его обратно.

– Но как он вырвался? – спросил кто-то.

– Может быть, они его связали, чтобы отрубить голову, а он каким-то образом докатился до лифта и поднялся сюда в надежде, что мы его спасем. Он находился всего в шести футах от нас, – сказал тот, кто заговорил первым.