— Хуже ненависти? — спросила я тихо.

— Хуже, — с секунду помедлив, ответил он. Коснулся моих заплетённых в косу волос и, проведя, стянул ленту. Неспешно, локон за локоном распустил волосы, а после отступил назад. Лента так и осталась зажатой в его руке, он же поднял фужер и поставил его. — Хуже ненависти, хуже обиды. Оно сжирает все. Беспощадно и медленно, день за днем. Все: настоящее, будущее. Даже прошлое. Проклятое прошлое оно и то сжирает.

— Именно поэтому ты решил, что в Эфиопии тебе самое место? — мне хотелось хотя бы немного разогнать ворвавшийся вдруг в беседку пронизывающий холод. Но сделать это у меня не получилось. Стоило Олегу поднять на меня тяжелый взгляд, я ясно поняла, насколько неуместны были мои слова.

— Мне нужно было доказать самому себе, что я способен не только рушить. Не только уничтожать жизни, но и спасать. Знаешь, почему я выбрал медицину? — спросил он. Ответить я не смогла — только отрицательно качнула головой. Да и к чему ему нужны были слова, если ему и так было известно — нет, не знаю. — Я хотел заниматься чем-то значимым, — выговорил Олег. — Когда был пацаном, я, чтоб его, хотел делать что-то, что имело бы значение в этом гребаном мире. Деньги, власть… Всё это пришло потом. Только знаешь… — Он опять тронул мои волосы. Погладил и слегка распушил. Коснулся лица и мягко обрисовал овал. — Среди этого потерялось главное. Я сам. Мне нужно было вспомнить самого себя и то, что было изначально. То, что двигало мной, пока я ещё не оброс цинизмом и видел жизнь в других цветах. Когда я, ещё верил в идеалы и то, что могу сделать мир хоть немного лучше.

— И у тебя получилось? — через силу выдавила я, все еще не в состоянии поверить в услышанное. Если то, что он сказал, правда… я не знаю этого мужчину. Не знаю и никогда не знала. Что скрывается по ту сторону его темноты? Что, если она — лишь лицевая сторона медали. Сторона, которую он сам позволял видеть окружающим его людям. Что, если когда-то он попытался показать мне обратную, а я просто не захотела смотреть?

— Вернуть себя? — подойдя, Олег привлек меня к себе. — Или избавиться от чувства вины?

— И то, и другое, — шепотом.

— Почти.

— Почти?

— Есть вещи, которые исправить невозможно, Алина. Но кое-что в этой дерьмовой жизни поправить я в состоянии.

— О чем ты?

— О тебе. И о Яне. Дай мне возможность быть рядом с вами.

— Ты думаешь, у меня получится приручить твоих демонов? — смотря ему в глаза.

— Уверен, что ты сможешь не только это. Ты единственная, кто сможет кормить их с руки, Лина, — ладонями он провел по моим плечам, спуская плед. По телу пробежали мурашки, то ли от холода, то ли от жара, я не знала. Демоны… Обхватила его, и кашемир, мягким облаком упал к нашим ногам. Холодно мне уже не было. Я стояла рядом с Олегом, греясь в его тепле. Одни на берегу отражающего вселенную озера, в скрытой соснами деревянной беседке. Одни в целом мире.

— Замерзнешь, — его голос прямо над ухом, его дыхание по коже. Моя дрожь.

— Не замерзну, — так же шепотом, как будто боясь потревожить. Кого или что? Чувства, которые я так долго пыталась затолкнуть вглубь себя, но, как в конечном итоге оказалось, напрасно? Или его демонов?