Но еще больше, чем физиологическая реакция организма, изумили Доджа те эмоции, которые он вдруг испытал. Ему стало одновременно так страшно, что сжался желудок, так тесно в груди, что сердце захотело выпрыгнуть наружу, и больно, очень больно в том месте, где, наверное, находилась душа.

Эта красивая молодая женщина с цветом волос, как у Кэролайн, была его кровью и плотью, его ребенком. И чудо ее существования тут же потрясло Доджа… во второй раз. Но в первый раз он был слишком молод и глуп, слишком сильно любил ее мать, чтобы оценить в должной мере чудо зарождения новой жизни.

И на фоне остальных чувств вдруг начало нарастать еще одно, не менее опасное и разрушительное. Додж вдруг почувствовал себя Конаном-варваром, готовым защищать свою плоть и кровь, не гнушаясь самыми дикими способами. Господи, помоги всякому, кто посмеет поднять руку на его ребенка! Он зубами разорвет горло этому мерзавцу!

В общем, пока все эти противоречивые чувства, сменяя друг друга, сотрясали волнами его душу и тело, Доджу Хэнли, слава богу, ничего не пришлось говорить вслух. Бог, или кто там руководил этим немыслимым шоу, смилостивился и дал ему несколько минут передышки, прежде чем он выставит себя на посмешище.

Он даже сумел пройти бок о бок с Кэролайн по коридору вполне нормальной походкой для человека, у которого тряслись колени. Он был полон восторга оттого, что увидел Берри, но не стоило забывать: даже Кэролайн не бралась предсказать, как отреагирует их дочь, если их друг другу представят.

Доджу казалось, что она будет так же потрясена, как и он. А может, захочет плюнуть ему в лицо, или вообще откажется признавать факт его существования, или впадет в истерику и будет биться и рыдать, или вскрикнет и упадет в обморок. И что бы она ни сделала, как бы себя ни повела, ему придется жить с этим дальше. Он не ожидал лучшего, поскольку знал, что заслуживает худшего. И был готов ко всему.

Однако долгожданное знакомство, видимо, откладывалось. Берри была занята.

Додж и Кэролайн стояли достаточно близко, чтобы слышать ее разговор с миниатюрной блондинкой, чье хорошенькое личико было искажено злобой.

– О да! Звонил несколько раз, чтобы рассказать, как усердно вы там работаете.

– Мы и работали…

– В перерывах между купанием в бассейне и вином!

– Все было не так! – почти что простонала Берри. – Аманда! Пожалуйста, не говори так!

Миролюбивый жест был отвергнут. Посоветовав Берри не прикасаться к ней и держаться подальше от ее мужа, блондинка обогнула высокого парня в ковбойских сапогах и наткнулась прямо на Доджа и Кэролайн. Пробормотав сквозь зубы извинения, она поспешила дальше.

Додж взял Кэролайн под локоть.

– Она чуть не сбила тебя. С тобой все в порядке?

Растерянно кивнув, Кэролайн обратилась к их дочери:

– Ради бога… Что все это значит?

– О, мама! Кажется, все становится хуже и хуже.

Кэролайн отозвала дочь в сторонку, и они продолжили разговор, понизив голос. Отлученные от женских секретов, Додж и «ковбой» пристально разглядывали друг друга.

– Скай Найланд, – произнес наконец белокурый великан.