– Они могут узнать что-то, способное нарушить их душевный покой?

Адонис посмотрел на меня очень серьезно.

– Нет, – сказал он. – Но они могут подвергнуться действию жестких лучей Абсолюта, пронизывающих Ветхую Землю.

– Хорошо. Как задавать вопросы?

– Сначала вслух. Потом между вами установится контакт. Ответ придет в молчании. Когда он будет получен, можете задавать уточняющие вопросы – как угодно, вслух или мысленно. Учти, Алексис, ты – генерал, посылающий солдат в битву. Постарайся не подвергать их опасности без нужды.

Он протянул мне медный колокольчик в форме черепа без нижней челюсти. У черепа впереди почему-то было только три зуба. Наверно, подумал я, подвергся действию жестких лучей Абсолюта.

– Не забудь позвонить, когда насытишь свое любопытство.

Я кивнул, закрыл глаза и сосредоточился.

Я никак не чувствовал присутствия монахов в пространстве своего ума. Или, может быть, обычная черная тишина и была их присутствием. Пока я соображал, о чем спросить (после вступления Адониса мне ничего уже особенно не хотелось), вопрос задала Юка:

– Как работает умофон на Ветхой Земле?

Ответ пришел сразу. Он воспринимался как моя собственная ясная догадка об объекте интереса.

«Так же точно, как здесь».

– Нет, – сказала Юка, – я имею в виду не функции, а суть. Как телефон может работать без Ангельской благодати? На каком же тогда принципе?

В этот раз была долгая пауза – должно быть, Свидетели Прогресса готовили ответ. А потом…

Не знаю, как описать это видение. Словно я очутился в пустыне, где только что пронеслась буря, раскрывшая древнее погребение. Я увидел нечто, показавшееся мне в первый момент ладьей фараона с сорванной верхней палубой.

Это был огромный умофон. Но внутри у него не оказалось ни симпатических наполнителей, ни латунного цилиндра с технической молитвой. Зато там было много другого – так много, что по филигранной продуманности умофон не уступал человеческому телу. И, самое поразительное, я понимал назначение деталей и элементов, заполнявших нутро аппарата.

Большую часть ладьи занимал короб с запасенной в нем электрической силой, заменявшей на Ветхой Земле благодать. Остальная начинка напоминала город, увиденный с большой высоты – словно бы тесно стоящие дома, соединенные лабиринтами тонких металлических улиц. Некоторые из домов были сверху похожи на почтовые марки с золотыми зубцами.

Я захотел понять, как работают эти марки. Ответ, дошедший до меня через некоторое время, был маловразумителен. Суть заключалась в том, что электрическую силу со страшной, поистине невообразимой скоростью заставляют метаться по их зубцам, и при каждом таком прыжке марки выполняют особое правило, заложенное в них людьми, и правил таких очень-очень много. Я захотел постичь это глубже. И тогда…

Тогда мне открылось нечто невероятное.

Я попробую объяснить то, что я увидел, пользуясь понятными нормальному человеку аналогиями.

Умофон как бы состоял из невообразимого числа свитков с законами, исполнявшимися электрической силой много раз в секунду, вот только записаны эти повеления были иначе, чем принято у нас. Вместо латунных цилиндров и полосок рисовой бумаги ветхие люди применяли изощренную и чрезвычайно мелкую резьбу по камню, во много слоев вытравливая в нем тончайшие иероглифы с непостижимо сложным смыслом. Электричество, проходя по ним так и сяк, каждый раз как бы принудительно прочитывало их.