– Ты не можешь понять, Полли, что это вызов мне? Вызов моему разуму? Не стану утверждать, что я особенно остро пережил смерть твоей матери или что любил ее до безумия. Нет. Она все силы положила, чтоб мы не женились, ну и бог с ней, ведь все равно я тебя получил. Не так ли, девочка? Нет, речь идет не о мщении и не о жажде справедливости. Быть может, это не более чем любопытство, хотя надеюсь, что мною движет не одно лишь оно.

– Я считаю, что ты не должен вмешиваться в это дело, – пробурчала Мэри. – Ничего хорошего не получится. О, Филип, умоляю тебя! Поедем домой, и все позабудется.

– Что ж, – произнес Филип, – ты так и будешь всю жизнь мной помыкать? Я намерен остаться здесь. Могу я хоть раз поступить, как мне хочется?

– Я хочу, чтоб ты ни в чем не знал недостатка, – сказала Мэри.

– Полно, дорогая. Ты хочешь нянчиться со мной, как с маленьким ребенком, угождать мне каждую минуту. – Он засмеялся.

Мэри тоскливо на него посмотрела:

– Никогда не поймешь, серьезно ты говоришь или нет.

– Я считаю своим долгом установить истину.

– Зачем? Какая в том польза? Кого-то еще упрятать за решетку? Просто кошмар.

– Ты неправильно меня поняла, – возразил Филип. – Я не говорил, что если найду преступника, то донесу на него в полицию. Это зависит от многих обстоятельств. Скорее всего, я не смогу этого сделать уже из-за одного лишь отсутствия надежных доказательств.

– В таком случае как ты собираешься установить истину, если нет надежных доказательств?

– Для этого существует масса возможностей, которые дают вполне приемлемые результаты. Я считаю безусловно необходимым выяснить правду. Некоторые обитатели этого дома стоят перед трудноразрешимыми проблемами…

– О чем ты?

– Ты ничего не замечаешь, Полли? Я имею в виду твоего отца и Гвенду Воугхан.

– Нет, а в чем дело? Кроме того, я действительно не понимаю, почему отцу вздумалось снова жениться в таком возрасте.

– Зато я его понимаю, – сказал Филип. – Как ни говори, с супружеством ему не повезло. И вот представилась еще одна возможность насладиться счастьем. Пусть это будет счастье поздней любви, но все-таки счастье. Или, скажем, такая возможность у него была, ибо в последнее время многое изменилось. Не все у них с Гвендой ладится.

– Полагаю, из-за этого дела… – нерешительно промолвила Мэри.

– Именно из-за него, – поддержал ее Филип. – Их отношения все более осложняются. На то имеется две причины: подозрение или сознание вины.

– Кто же кого подозревает?

– Хм, скажем так, взаимные подозрения или обоюдное сознание вины. Выбирай, что тебе больше нравится.

– Не надо, Филип, не знаю, что и подумать. – Вдруг легкой тенью по ее лицу скользнула радость. – Думаешь, Гвенда? Вероятно, ты прав. Господи, хоть бы так было!

– Бедная Гвенда! Ты заподозрила ее, поскольку она не из вашей семьи?

– Да, – призналась Мэри. – Значит, не мы.

– Для тебя это главное, да? – спросил Филип. – Семейная солидарность?

– Разумеется.

– Разумеется, разумеется! – раздраженно проворчал Филип. – Беда в том, Полли, что ты полностью лишена воображения. Не можешь поставить себя на чье-нибудь место.