— Мразь! — выругался Джеб, расставляя все по своим местам.

Напоследок он подумал о Лихачеве. Либо он человек и решил подготовить команду к неприятностям, либо неукоснительно выполняет все приказы Брилева. И эта синяя зарница, заключенная в плафон, — верх генеральского изуверства.

Быстрый взгляд на часы. Короткий анализ: сейчас борт находился над безбрежным океаном.

— Команде готовиться! — выкрикнул Джеб, поднимая спящих бойцов. — Тимур, просыпайся, просыпайся! И посмотри, нельзя ли заблокировать гидравлику.

"Нет, — Блинков покачал головой. — Шланги и трубки гидравлики внутри «сандвича», между дюралюминиевыми обшивками. Их не видно, а вслепую лупить по полу в надежде перерубить в бронированной плетке шланги — бесполезно.

— Тимур, что там с рычагом?

— Он на храповике, — отозвался Музаев. — Трещотка, короче.

— А если чуть приоткрыть его?

— Бесполезно. Гидравлика довернет его, Джеб.

В багажном отделении Лихачев провел ровно минуту. За перегородкой ему почудился — лишь почудился — какой-то шум. Он справился с собой, поборол желание стукнуть несколько раз в переборку, подтвердив свой сверочный сигнал. Его место непосредственно возле скрытого отсека скажет все генералу, окажись он здесь в эту секунду.

Закрыв дверь, за которой остался шум в грузовом отделении, Лихачев зашел в туалет. Закурил, глядя на часы. Еще три минуты. Нет, две. Вряд ли Брилев сразу же, как на веревке, направится за командиром экипажа.

Главное, я предупредил диверсантов, нервно размышлял пилот. Они получили сигнал и наверняка насторожились. Они сейчас «на измене». Пускай пройдет не пять, а десять минут. У них будет больше времени на расшифровку сигнала и принятие решения. От этой мысли лицо Лихачева просветлело.

Он бросил окурок в унитаз и вышел в тамбур. Распахнув занавеску, прошел мимо полутора десятков офицеров ФСО, занявших места во втором салоне. Вот и VIP-салон остался позади.

Блинков задрал штанину и вынул из ножен нож. Несколькими рассекающими ударами он срезал обшивку, оголив дюралюминиевую стену между двумя переборками; на них указывали обнажившиеся головки клепок. Примерившись, он всадил клинок в стену по самую рукоятку. Лезвие прорезало лист и внешнюю обшивку и вышло в грузовой отсек. Тимур переместился в конец салона и взялся за свой нож.

— Широко берешь, Тима... Нам лишь бы пролезть.

Работая ножом, Блинков старался успокоиться. Нет, это просто игра воображения, твердил он. Синий мерцающий сигнал случайно прошел в отсек. Команда не спала трое суток и попала в сумеречную зону.

Он проигрывал в голове другой вариант спасения, который изначально и по наитию посчитал проигрышным. Они бы успели экипироваться и приготовиться к прыжку. Он мог привязать к себе Паулу стяжными ремнями, а перед этим укутать ее чем только возможно. Закрыть ее голову, чтобы кожа не лопнула под сорокаградусным морозом, царящим на девятикилометровой высоте, и ураганом, который равнялся сумасшедшей скорости самолета. И даже если бы они удачно приземлились, точнее «приводнились», то где шанс выжить в ледяной воде? Как продержаться хотя бы два часа? Вправе ли рассчитывать на идущее мимо судно? Один шанс из миллиона.