— Ну да, еще даже не обед. — Куранов подумал, что прихватил с собой мало бутербродов и зря отказался от плова, который жена упаковала в пластиковый контейнер и пыталась положить ему в рюкзак.
Сняв очки, Реваев вновь прислонил голову к окну и закрыл глаза. Иногда, когда колеса микроавтобуса попадали в дорожную неровность, голова полковника покачивалась, ударяясь о стекло, но, казалось, это совершенно не тревожит Юрия Дмитриевича. Куранов некоторое время наблюдал за сидевшим напротив него Реваевым, а затем, опустив голову на грудь, тоже закрыл глаза.
Несмотря на разгар рабочего дня, Москва встретила Крылову традиционной толчеей на дорогах и вонью выхлопных выбросов. Черная «камри» медленно двигалась в сторону центра, останавливаясь перед каждым светофором, а порой и там, где светофоров не было, а пробка тем не менее была. Машина уже почти миновала поворот на Садовое кольцо, когда поступившая команда заставила Крылову резко перестроиться. Сзади кто-то пронзительно засигналил, и Вика, извиняясь, моргнула аварийкой.
Движение стало чуть свободнее. Крылова вела машину, напряженно ожидая следующей команды. То, что она поступит скоро, было очевидно. Не будет же она ездить по Садовому кольцу кругами. Хотя, почему бы и нет? Вновь раздался звонок. Значит, нет.
— После светофора надо уйти вправо, на Каланчевскую.
Виктория включила поворотник и взглянула в боковое зеркало.
— Вы могли бы давать мне команды заблаговременно? Я не могу перестраиваться мгновенно. Это все же Москва!
— Ничего, пока справляетесь, думаю, и дальше так будет. Езжайте к Ленинградскому вокзалу. Встаньте напротив центрального входа и ждите моего звонка.
— Поняла, — ответила Крылова уже замолчавшему телефону, на всякий случай убедилась, что разговор точно завершен, и спросила: — Вы все слышали? Движемся к Ленинградскому вокзалу.
— Да, слышим отлично, — раздался из рации голос Куранова, — не беспокойтесь, Юрий Дмитриевич уже пол-Москвы по тревоге поднял, еще когда мы к городу подъезжали. Так что вас со всех сторон прикрывают, проблем не будет. Да, Юрий Дмитриевич?
Когда говоривший с Викторией Куранов повернулся к полковнику, намереваясь передать ему рацию, заданный вопрос так и повис в воздухе, не получив ответа.
— Да, Юрий Дмитриевич? — Куранов на мгновение замер, затем неуверенно коснулся плеча полковника. — Юрий Дмитриевич, вы меня слышите? Что с вами? — Он повернулся к сидевшим сзади оперативникам: — Мужики, кажется, он умер. Что делать-то?
Что ответил Реваев, Виктория не услышала, так как рация неожиданно замолчала. Крылова хотела было вновь вызвать Куранова, но решила сделать это позже, когда она уже будет на месте. До Комсомольской площади, в просторечье именуемой площадью трех вокзалов, она добралась за несколько минут, развернулась и подъехала к шлагбауму, перекрывающему въезд на заполненную автомобилями тесную парковку. Проехав за шлагбаум, Крылова, к своему облегчению, увидела, как одна из машин выезжает из парковочного кармана, и тут же вывернула руль, направляя «камри» на освободившееся место. Она заглушила двигатель и облегченно вздохнула. Кто знает, что ждет ее в самое ближайшее время. Долгая дорога утомила, и возможность посидеть хотя бы несколько минут расслабленно не могла не радовать. Оглядевшись по сторонам, она заметила черный микроавтобус, припарковавшийся прямо на проезжей части, и направляющегося к нему сотрудника автоинспекции. Не дойдя несколько метров до микроавтобуса, полицейский раздраженно махнул рукой и развернулся, очевидно, он наконец смог рассмотреть забрызганные грязью номера следственного комитета. Крылова была уверена, что, кроме сидящих в микроавтобусе людей, где-то рядом находятся и другие группы наблюдения, но где они, она не знала. Не было видно и мотоциклистов. Крылова уже хотела было вызвать на связь Куранова, а еще лучше поговорить с Реваевым, когда раздался телефонный звонок.